Уникальность Сенни в его особом творческом методе — деконструкции транса, как он любит сам говорить. Сама идея делать транс-музыку без дропов — это одновременно и любопытно, и оригинально, и иронично. В таком виде жанр лишается основного инструмента манипуляции слушателем, а именно бесконечной череды звуковых катарсисов. В «сухом остатке», который открывает слушателю Сенни, транс звучит старомодно и наивно. Но это лишь одна из сторон — такой себе аттракцион для ума, юмор для музыкантов. Другая сторона еще симпатичнее. Поставив себя в такие тесные творческие рамки, Лоренцо Сенни умудряется делать вкусную, мелодичную музыку, которую, как ни странно, хочется слушать снова и снова. И здесь речь идет уже не о только о свежих концепциях автора, а прежде всего о его продюсерском и даже композиторском таланте. В команде лейбла Warp Records, подписавшего Сенни, признаются, что ждали такого артиста почти 10 лет.

Дима Куркин встретился с Лоренцо в Москве накануне его выступления в рамках фестиваля Электро-механика. Это не первый визит итальянца в Россию. Два года назад он выступал на фестивале CTS в Новосибирске и с того момента успел пройти удивительный путь от эксцентричного продюсера-экспериментатора до едва ли не главной надежды европейского электронного авангарда.

Ты рассказывал трогательную историю о том, как выучил английский, коллекционируя карты для игры Magic: The Gathering. Собираешь их до сих пор?

Я целиком собрал второе издание (302 карты, выпущенные в 1993 году — прим.). У меня была пара колод для игры, но я их продал вскоре после того, как познакомился со своей девушкой. Если бы продавал сейчас, мог бы выручить намного больше (цены на них в сети начинаются от 1000 долларов — прим.), но тогда мне нужны были деньги, чтобы водить девушку в кино и рестораны. Так что с тех пор не собираю.

Мои друзья до сих пор играют в Magic: The Gathering, некоторые даже в турнирах участвуют. Я к ним с удовольствием присоединяюсь, когда возвращаюсь в родной город, Римини. В Милане хожу на турниры. Cлежу по-немногу, в общем. Мне нравится играть и смотреть, как другие играют, но саму коллекцию уже не собираю. Там столько апдейтов вышло! Со всеми новыми дополнениями это уже другая игра практически.

Твой новый вид спорта — избегать ярлыков в музыке. При этом пуантилистский транс, по-моему, прекрасное определение. Даже если это и была метафора. Как ты вообще пришел к идее такой музыки?

Всё началось со звуков, определенных звуков, с которыми мне хотелось поработать. Я купил самый трансовый синтезатор, который только можно себе представить — Roland JP-8000, который особенно часто в раннем трансе использовался. Идея в том, чтобы взять трансовые билд-апы (характерный для транса и EDM момент «разгона», «усиления напряжения», максимальной эйфории перед дропами или брейкдаунами — прим.) и построить всю композицию на них. Чтобы они работали самостоятельно, а не были промежуточной секцией между частями трека. Чтобы этого добиться, создать пространство для билд-апов, я решил начать с самой короткой ноты — чисто технический прием. Очень короткие ноты, как точки, накладываются друг на друга, образуя аккорды. Это чем-то похоже на технику пуантилизма в живописи.

А раз так, то почему бы не использовать это для характеристики того, что я записываю. С пуантилистским трансом как с названиями треков — мне нравится двойное дно этого определения, возможность интерпретации. Люди говорят: «Что это у тебя тут, транс?». А ты им отвечаешь: «Ну да, пуантилистский транс» (смеется).

Но это вообще распространенная вещь для новых течений в электронной музыке: взять какое-нибудь железо и использовать его не для того, для чего его изначально придумали.

Вроде того. Найти личный подход к инструменту, я бы так это назвал.

И потом это тенденция последних лет — взять условно танцевальный жанр и переделать его в нечто, предназначенное скорее для инсталляций и галерейных выставок, чем для танцпола. Это такой красноречивый протест против коммерциализации электронной музыки или просто способ сделать ее интересной для самого себя, в первую очередь?

С моей стороны это никогда не было протестом против мейнстрима. Наоборот, мне нравятся большие фестивали, и я ничего не имею против популярных артистов с огромными гонорарами. Меня они всегда интересовали. Транс потому и стал таким глобальным феноменом, что в нем есть что-то универсальное, что-то для всех и каждого. Не нужно быть знатоком музыки, чтобы проникнуться мелодичным духоподъемным гимном, и это прекрасно.

Но у меня есть и другой бэкграунд. Например, до того, как заняться электронной музыкой, я играл панк-рок. Так что у меня просто другой подход. Если бы я сильно любил транс, я бы его и записывал. Мне же интересен не сам транс, а кое-какие его элементы, на функциональном уровне. За этим нет какого-то программного заявления. И на самом деле здорово, что слушатели предлагают свои собственные интерпретации моей музыки: что, например, ощущение всё большего и большего роста — это мое высказывание о позднем капитализме и EDM, которые объединяет растущая потребность в удовлетворении желания. Разница между EDM и трансом 15-летней давности в том, что в трансе нет такой навязчивой идеи наращивания давления.

У тебя очень продуманный подход к созданию музыки. Знаю, ты серьезно изучал теорию музыкального авангарда. Что ты оттуда почерпнул и какие уроки извлек?

Иронию прежде всего. Для меня это было откровением. Сколько, оказывается, юмора заложено в музыке, которую принято считать крайне серьезной. Да, в ней есть своя математика, но в ней также очень много иронии. Когда ты много часов программируешь музыку, а потом пересылаешь ее друзьям, ирония просто необходима. И этому я научился у авангардистов и, скажем, артистов с лейбла Editions Mego.

«Музыкальная теория учит тебя думать и анализировать не только свою музыку, но и чужую. Слушая чужую, лучше понимаешь, из чего хочешь делать свою»

Взять того же Флориана Хекера, которого я очень уважаю и работа с которым была для меня важным этапом. Он показал, что музыка может быть интересной как с концептуальной точки зрения, так и с чисто музыкальной. Чего нельзя сказать про многие авангардные произведения: они могут быть очень сложными и оригинальными на уровне идеи, высказывания, но как музыка не впечатляют совсем. Я стараюсь соблюдать баланс, стараюсь помнить, что тот, кто слушает мою музыку, не обязан читать инструкцию к ней, быть глубоко погруженным в контекст. И этому я тоже должен был научиться.

А хардкор-панковское прошлое дает о себе знать?

Да, панк — это же не только про звук, но и про DIY-подход: к организации концертов, выпуску мерчендайза и так далее. Панк заставляет тебя серьезно подходить к организационной части, взаимодействию с людьми, потому что панки — очень увлеченные люди. Думаю, что во мне это сохранилось до сих пор: если ты стал профессионалом DIY, то ты и дальше будешь придерживаться этой стратегии.

Ну а так, да, я до сих пор слушаю много рок-музыки, гитарной музыки: панк, хардкор, пост-хардкор, немного скримо и эмо — это мои корни, и я от них не отказываюсь. Многие группы, с которыми я начинал, уже неактивны, и в целом сцена уже не та, что раньше. Но тем не менее, когда вы слышите какой-нибудь брутальный звук в моем треке, знайте — это всё оттуда. Обычно в электронной музыке есть модуляции, а я зачастую просто перехожу к следующей части трека — как это было бы в панке.

И, кроме того, твой собственный лейбл Presto!? — это в общем-то самая панковская вещь, которую можно сделать. Лейбл был какое-то время неактивен, но ты собирался его перезапустить?

Да, был сильно занят своими делами, поэтому лейблом было трудновато управлять. Но в следующем году ему исполнится десять лет, и теперь уже делами не только я занимаюсь. Так что на 2018-й у нас есть планы. В том числе выпустить Кертиса Роудса, он профессор из Беркли, написал несколько важных книг о компьютерной музыке и был одним из теоретиков гранулярного синтеза в цифровом пространстве. Это благодаря ему такая опция появилась в Ableton, например. Так что выпустить его музыку — это большая честь, даже если это переиздание единственного альбома Point Line Cloud (в формате CD+DVD запись вышла в 2005-м, редкие копии альбома сейчас стоят от 65 фунтов — прим.). Кроме того мы собираемся издать Triad God, это проект Бенджамина Китинга, известного как Palmistry, с китайским эмси — очень мягкие восточные биты с читкой на кантонском.

У Presto большой стилистический разброс. Меня интересует самая разная музыка, но сам я работаю в очень узком ее сегменте. И всё, что мне нравится, но что я не записываю сам, я пытаюсь издавать на лейбле. При таком подходе очень трудно выживать, но мы стараемся.

В музыкальном смысле Италия всегда была этакой европейской Японией, подрисовывала усы Моне Лизе. Особенно в электронике: брала знакомый жанр и оставляла на нем свою очень характерную метку, начиная с джалло-саундтреков и заканчивая итало-диско. Откуда эта эксцентричность берется?

Трудно сказать. Но в Италии никогда не было единого музыкального института, мощной традиции, которая задавала бы определенный курс. Здешние музыканты ориентируются прежде всего на свою страсть, свой интерес, свое представление о прекрасном. Когда нет мощной индустрии (а в Италии нет, например, развитой музыкальной прессы), люди воспринимают музыку как искусство. И поэтому у итальянской музыки такой узнаваемый почерк, сильная индивидуальность. Мы, по крайней мере, мои друзья и коллеги — не оглядываемся на Лондон или Берлин. Мы создаем прежде всего очень личную музыку.

14 ноября 2017

Подпишись на наш Twitter

и узнавай о новостях первым!
Максим Бабенко 16 ноября 2017 23:25
Senni и Sophie msmsmsm лучшее что происходит с электронной музыкой за последние 3 года
Ответить  
Ivan Borsh 26 января 2018 13:03
Всегда любил творческий подход, задолбали эти форматы.
Ответить  
Написать комментарий
Ваш комментарий