Один из первопроходцев брейкбита в 90-х и парень, благодаря которому Элвис Пресли стал едва ли не самым продаваемым артистом нулевых, — голландский супер-продюсер Томас Холькенборг в середине мая выпустил новый релиз. Им стал авторский саундтрек к горячо обсуждаемому фантастическому блокбастеру «Безумный Макс: Дорога ярости». Для 47-летнего музыканта это далеко не первый опыт работы в киноиндустрии. Только за последние несколько лет Томас успел сочинить музыку к десятку громких картин в диапазоне от технологических экшнов «Дивергент» и «300 спартанцев: Расцвет империи» до популярнейших детских мультфильмов «Мадагаскар 3» и «Кунг-фу панда 2».

Прямо сейчас Холькенборг работает над саундтреком к долгожданному слиянию двух мощнейших франшиз — картине Зака Снайдера «Бэтмен против Супермена». Любопытно, что студийное кресло Junkie XL делит с Хансом Циммером. Последний никогда не сочиняет музыку в соавторстве с другими композиторами и впервые сделал исключение только ради Томаса.

Держа в уме любимую кассету вашего детства — альбом «Saturday Teenage Kick» 1997-го c ураганными боевиками «Dealing With The Roster» и «Billy Club» — и отдавая себе отчет в том, что Холькенберг — единственный в мире танцевальный продюсер, которому удалось привлечь к работе таких легенд как Дэйв Гаан из Depeche Mode, Роберт Смит (The Cure) и Гари Ньюман, мы решили, что этот парень достоин более пристального внимания.

История одного из самых влиятельных электронных продюсеров планеты началась почти 30 лет назад. Первые шаги в музыкальном бизнесе вундеркинд из маленького голландского города Лихтервуде сделал в 1989 году. На тот момент Томасу едва исполнилось 16 лет. Парень был полон желания творить и спешил покорить не только сцену родной страны, но и весь мир. Амбиции Холькенборга нельзя было назвать беспочвенными, за плечами уже тогда был колоссальный багаж знаний, тренировок и опыта. То, что в ином случае все легко списали бы на юношеский максимализм, в случае с Томасом стоило воспринимать всерьез. Выбор профессии он сделал еще в глубоком детстве.

Его мать была одержима идеей сделать из сына маленького Моцарта. Уважаемый в городе учитель музыки, она добилась с собственным ребенком впечатляющих результатов. Уже в 4 года Томас играл на пианино, в 8 лет освоил барабанную установку, а в 12 сносно играл на гитаре. Спустя еще два года Холькенборг решил, что неплохо было бы включить в этот список и бас-гитару.

В одном из давних интервью Junkie XL вспоминает: «Подумать только, сколько я уже в этом деле! Если начать с самых первых шагов, то стоит припомнить далекий 1979-й. Кажется тогда я впервые попал в школьную группу. Это было просто ребяческое подражание любимым артистам. Мы даже ни разу не выступили перед публикой, но уже в 1983 или может 1984 году я попал в коллектив, который занимался музыкой вполне серьезно. У нас были репетиции, несколько поклонников и даже какая-то аппаратура».

Именно в те годы JXL отправился работать продавцом в магазин музыкальных инструментов, куда его приняли на бесплатную стажировку. Само собой, пришел он туда не за зарплатой. С первых же дней юный меломан открыл для себя новый, удивительный мир синтезаторов, на годы вперед определив дальнейшую судьбу и лишив мать надежд на успешную карьеру академического музыканта.

«Я начал работу в магазине как раз в те годы, когда стали появляться самые первые компьютеры и ранние модели популярных сегодня синтезаторов. Какие-то серые коробки вроде Fairlight или Synclavier. В некоторых панк-группах с их помощью обходились без бас-гитаристов, программируя простые цикличные партии.

Мы стояли на пороге революции и понимали, что скоро правила игры сильно изменятся. В 80-х хорошие синтезаторы были у Кейт Буш, Питера Гэбриэла, Pink Floyd. Нам, простым людям, достать их было невозможно. Эксперименты с электронным звучанием долгое время были чем-то элитарным, недостижимым. Возможно, именно этим подобная музыка так всех и будоражила».

Время диктовало новые правила. Технологический прогресс стремительно ворвался в музыкальную индустрию и даже в тихой голландской провинции все отчетливо понимали: в только что наступивших 90-х править балом будет электронная музыка. Впрочем, сам Томас долгое время стоял на распутье

«Я жадно впитывал знания о музыке, в том числе всю ту информацию о новинках техники, что поступала ко мне в период работы в магазине. Но сам я был из семьи, воспитанной на очень традиционной музыке и в те годы склонялся к тому, чтобы играть в бэнде какой-то рок или блюз. С другой стороны, уже в 15 лет я мог сыграть все партии сам и откровенно скучал с остальными ребятами. При этом мне совсем не хотелось показать, что я способнее других. И я точно никогда не хотел быть фронтменом. Просто понимал, что сам могу сделать все быстрее, чем с кем-либо. Электронная музыка в этом смысле давала мне отличный шанс. Она подразумевала возможность самому собирать и комбинировать звуки. Я не знал, кем именно стану и что буду сочинять, но точно понимал, что могу справиться в одиночку».

В самом начале 90-х Томас играл в группе Nerve, одном из самых популярных индастриал-коллективов Голландии тех лет. Самобытное звучание на стыке гитарной музыки, нойза и электроники казалось ему допустимым компромиссом. На тот момент это было действительно свежо и перспективно. На одном из локальных фестивалей группе удалось выступить вместе с Revolting Cocks и Front 242. Последние произвели на JXL сильное впечатление. Они не уступали в напоре и агрессии гитарным группам, но добивались необходимого эффекта с помощью электронных инструментов. Публику это сводило с ума. Новое звучание пришло из Бельгии и называлось EBM (Electronic Body Music). Под треки Front 242 и Front Line Assembly отрывались представители самых разных субкультур: готы, панки, рейверы.

Томас быстро уловил тренд и уже в 1992 году стал одним из самых востребованных саунд-продюсеров в кругах индастриала и метала. Он был тем парнем, что мог не просто круто записать гитары, но добавить немного интересной электроники в аранжировку. В течение нескольких лет JXL успел поработать со многими мировыми лидерами сцены от совсем еще юных Rammstein до Fear Factory и Sepultura, после чего решил, что настало время попробовать себя в полноценном сольном плавании.

Холькенборг собрал собственный коллектив и планировал продолжать мешать электронику с рок-музыкой, но не с тяжелым металом и хардкором, а с чем-то более простым и мелодичным. В идеале это должны были быть гаражный саунд 70-х и поп-психоделия.

Пока Томас и компания притирались друг к другу в поисках оптимального звучания, Европу захлестнула волна бигбита. Яркие британцы Prodigy, Chemical Brothers и их многочисленные последователи вывели новую формулу универсальной молодежной музыки: экстатический грув и яркие семплы из фанка, хип-хопа с присущим английским артистам нигилизмом и умением одновременно шокировать и привлекать. Из глубоких недр темного, замешанного на наркотических трипах рейв-андерграунда выбрались на свет новые поп-идолы. Артисты, которых скрипя зубами брали на большинство каналов и радиостанций поклонники Рода Стюарта и No Mercy.

Первый большой сингл Томаса стал ключевой темой саундтрека к вампирскому боевику Blade.
Наряду, например, с нетленным хитом New Order — Confusion

Томас наблюдал за музыкальными событиями на Туманном Альбионе с нескрываемым восторгом. Вопрос о звучании его первого по-настоящему серьезного проекта был практически решен. В 1997 году на пике популярности жанра (связан он был, как вы понимаете, с выходом важнейших релизов The Prodigy и Fatboy Slim) голландский дебютант выпустил альбом «Saturday Teenage Kick», который изначально был ориентирован на международный рынок.

Пластинка стала успешной, проект отправился в большой тур. Холькенборг давал десятки интервью, где каждый раз объяснял, что junkie (сленговое: наркоман, наркозависимый) в его случае это всего лишь «одержимый», а XL — пояснение того, чем именно: eXpanding Limits. То есть «расширением границ» или пределов возможного.

Одно из немногих архивных видео проекта конца 90-х.
Бальзам на душу поколению 30+

Спустя несколько лет ему это, правда, в край надоело, и название было сокращено до JXL. К слову, к тому моменту был сокращен и состав группы. Точнее остался в ней один Томас. На исходе века он уже четко представлял, чем займется в дальнейшем, и как будет звучать его новая музыка. В 1998 году проект JXL окончательно сформировался в том виде, в котором мы его знаем сейчас.

«Моей следующей страстью после брейкбита стал прогрессив-хаус. То свежее, интересное звучание, что активно продвигал Sasha. Я не задумываясь погрузился в эту музыку, но тут же столкнулся с дилеммой, которая отчасти преследует меня до сих пор», — вспоминает JXL

«Ок, я обожаю танцевальную музыку от хауса и электро до брейкса и техно. И я действительно хорошо умею ее делать. Но диджеинг уже тогда казался мне вещью скучной и тривиальной. Я хотел большего, но плохо понимал, чего именно. Со временем я пришел к оптимальному варианту для живых выступлений. У меня было вручную собранное лайв-шоу: огромный 48-канальный микшер, 5 или 6 синтезаторов, иногда гитара. Все это было очень громоздко и неудобно. Я долго настраивался, занимал много места и выглядел довольно скучно, так как с трудом управлялся с таким комплектом и едва успевал поднимать голову, чтобы увидеть людей перед сценой. Зато это было честно и круто звучало.

Сегодня, конечно, все гораздо проще. Я по-прежнему не играю диджей-сеты, и вряд ли смогу подсчитать сколько раз отказывал промоутерам в этом удовольствии, но мой лайв выглядит куда компактнее. Два лэптопа, контроллеры, софт. Я скучаю по тем временам, когда каждый раз придумывал свои треки заново на глазах у публики, но сейчас такую роскошь могут себе позволить единицы, только самые крутые артисты. Я же давно не рвусь в лидеры сцены. Я поздно дебютировал. К моменту выхода „Saturday Teenage Kick“ мне было почти 30. А сейчас, когда мне далеко за 40, я тем более не стремлюсь в компанию к фестивальным хедлайнерам. Мой путь другой, и я встречаю на нем множество интересных задач и новых творческих вызовов для себя».

Отказываясь от лавров «короля вечеринки», Том хорошо понимает, что приобретает нечто в разы большее. В той нише, которую он занял в начале нулевых, денег, возможностей, драйва в разы больше, чем в современном EDM. Вот уже 10 лет Холькенборг входит в список лучших мировых специалистов по аудиобрендингу: сочинению специальной музыки для рекламы, видеоигр и кинематографа. В этом ему нет равных, JXL это отчетливо понимает, с радостью поясняя, что ключ к славе и всемирному признанию давно уже лежит не только у подмостков к большой сцене.

«Меня часто спрашивают, почему при всем моем послужном списке, количестве танцевальных хитов, какой-то совсем уж аномальной популярности ремикса на Элвиса Пресли я никогда не был по-настоящему успешным перформером», — рассказывает Томас

И тут же дает развернутый ответ: «Это удивительно, но многие журналисты действительно думают, что предел успеха для любого электронного продюсера — это появление перед толпой рейверов на фестивале, скандирующей твое имя. Это почетно, не спорю. И доступно далеко не каждому. Но это лишь вершина айсберга, результат колоссальной предварительной работы. Для того чтобы Hardwell или Tiesto вышли на сцену перед аудиторией в 50 тысяч человек, большой команде профессионалов нужно вкалывать круглый год и тратить на своих подопечных уйму денег».

Без этого мы обойтись не могли. Можем поспорить,
у вас шли мурашки от восторга при просмотре.
В одном отдельно взятом 2002 году вечные споры о том,
кто круче — Adidas, Nike или Puma — были неуместны

«Теперь давайте снова посмотрим на модель более близкую ко мне. В моей команде есть только я и Юст ван Беллен — мой верный друг и менеджер. Он легендарный диджей, который первым привез хаус в Голландию. Юст букировал Justice и Daft Punk, хорошо знаком с этими ребятами и многими важными людьми в индустрии. Он отлично помогает мне в поиске нужных вокалистов или ремикшеров. И я рад, что мне довелось встретить такого человека. Но у Юста нет армии пиарщиков, которые не прочь покорить весь мир через мой официальный Twitter.

В то время как топ-звезды рвутся в чарты и колесят по миру, увеличивая охват своей аудитории, я просто лицензирую еще один трек для новой компьютерной игры. Последние лет 5–7 в среднем продается порядка 6 миллионов копий любой новой компьютерной игры от лидеров индустрии вроде EA Sports. Это огромное количество людей, который слышат мою музыку раз за разом, гоняя по трассе или стреляя в пришельцев. Не стоит недооценивать эту возможность. Для коммуникации с молодежью — это новый формат радио, работающий лучше, чем вы можете себе представить».

С рынком видеоигр Холькенборг связан уже 20 лет. В далеком 1995 году одну из его ранних композиций взяли в саундтрек к Need For Speed, тогда еще начинающую гоночную франшизу. В 2002 году он впервые записал музыку к игре по предварительному заказу. Это была Quantum Redshift для Xbox. Потом была популярная Forza Motosport и несколько выпусков The Sims. В общей сложности музыка JXL звучала почти в 50 играх, включая такие культовые франшизы как FIFA, Burnout, God Of War. Томас всегда очень тщательно подходит к озвучке графических эскизов. Клиенты любят его за серьезное отношение к делу, а сам продюсер не устает повторять, что дети — самая требовательная и честная аудитория.

«В процессе работы над видеоиграми композитор всегда должен быть в тесном контакте с командой разработчиков, вникать в суть их весьма непростых задач. Надо понимать, что создавая саундтрек для компьютерной игры, мы переходим на территорию интерактивной музыки. Это следующий этап после всех самых продвинутых сенсорных контроллеров и приложений. Мы должны сочинять универсальную музыку с учетом пожеланий слушателя в любой отдельно взятый момент».

«В этом смысле самой сложной для меня была работа над Need For Speed: ProStreet в 2007 году. Сначала-то задача виделась довольно простой. Есть трасса, нужно озвучить пару кругов каким-то динамичным треком и сопутствующими звуками. Но дальше мы сели за стол, и старший разработчик говорит: есть как минимум 25 вероятных вариантов развития сюжета, в которых может оказаться игрок на отдельно взятой трассе. В каждом из них свой градус накала, своя эмоция, радость или разочарование. Мы должны учесть все эти моменты и сделать звуковые дорожки такими, чтобы каждую секунду игры, в любой ситуации музыка полностью совпадала с настроением игрока. Поверьте, это куда сложнее, чем сделать аранжировку очередному хиту Мадонны или Бритни».

Похожим образом складывается и работа над саундтреками к большому кино, в сочинении которых JXL особенно преуспел в последние годы. Вам стоит лишь заглянуть на официальный сайт голландского универсала, и вы точно найдете там значительную часть тех фильмов, что смотрели в последнее время.

Барабанные ритмы играют важную роль в гнетущей
тревожной атмосфере фильма «Безумный Макс: Дорога ярости»

"Я знаю, что многие электронные артисты работают в Голливуде и получают внушительные суммы за создание саундтреков к блокбастерам. И я ценю то, насколько серьезно подходит к этому делу, скажем, M83. Но в большинстве случаев процесс работы выглядит примерно так: режиссер звонит любимой группе и говорит, мол, ребята, мне нравится ваша музыка, пришлите 20 неизданных треков на выбор, и мы что-нибудь с этим придумаем.

Очевидно, что у меня для таких заказов нашлось бы несколько сотен неизданных треков, но я никогда не решусь предлагать этот материал кому-либо, потому что понимаю, что работаю на самом высоком уровне. К тому же мне нравится решать разные новые интересные задачи. Я с радостью берусь не только за красочные, событийные картины, где нужно показать все свое умение в создании впечатляющих эффектов и крутого саунда, но и записываю музыку к арт-хаусным картинам, где нужно сочинить лишь несколько фортепианных фрагментов, при этом точно попав в характер фильма. Словом, работа в кино заметно обогащает меня как музыканта и продюсера.

Раздумывая над саундтреком к последней части трилогии о Темном Рыцаре, мы много беседовали с Хансом Циммером и режиссером Кристофером Ноланом. Они оба предпочитают углубляться в самые тонкие материи, разбирать характеры героев и то, как их поступки, настроение могут быть выражены в нотах, тембральных окрасах. Крис —очень эрудированный человек. Слушая его, я действительно многому научился и использовал этот опыт в других работах.

Так, в сотрудничестве с Фрэнком Миллером над продолжением истории о 300 спартанцах, я использовал новый для себя подход. Решил оттолкнуться не от комикса или сценария, а от самостоятельно найденных исторических справок. Это помогло мне тоньше уловить аутентичные звуки эпохи. Понять, как передавали нужные мне музыкальные краски с помощью древних народных инструментов. Игру на некоторых пришлось освоить«.

Такого специалиста как Томас были бы рады видеть в любом качестве топ-продюсеры американской EDM-индустрии. Вот уже много лет JXL живет и работает в Лос-Анджелесе, и он вполне мог бы активно включиться в освоение новых растущих рынков и творческих территорий. Но Холькенборг не спешит следовать примеру многих своих еще более возрастных коллег, получивших за громкий камбэк длинные чеки. Впрочем, это совсем не значит, что к новым трендам он относится предвзято.

Саундтрек к «Аниматрице» знают немногие. Звучит он фантастически,
значительно опережая свое время. Композиция Junkie XL задает тон всей компиляции

«Когда я приехал в Штаты, то сразу же обратил внимание, что EDM тут повсюду. Я смотрел много кино и отмечал то, как используется молодежная электронная музыка в картинах. Этот стиль фантастический, я люблю его. Он интенсивно развивается и движет всю индустрию вперед. Здесь, в Америке, особенно ощутимо, как EDM проникает в поп-культуру. Уже сейчас можно сказать, что это явление, которое оставит свой значительный след в истории.

Но сама природа EDM-музыки противоречит тому, как я привык работать. Это громкий, простой, очень функциональный материал, который почти не оставляет пространства для творчества. И это лишает возможности понять, кто на этой сцене по-настоящему крут, а кто сделал свой главный хит за 20 минут. Сейчас я вижу, как аудитории EDM предлагают таких ветеранов как Джорджо Мородер или Жан-Мишель Жарр. Эти люди всегда славились тем, что могут сделать сложную, многослойную, но выразительную мелодию. Возможно, именно поэтому о них сейчас и вспомнили. Это любопытно, но я бы не решился на такой шаг. Предпочитаю оставаться в стороне.

Это прозвучит немного странно, но мне проще работать, получив четкое техническое задание. В работе на аудиобрендингом я быстро отсекаю лишнее и фокусируюсь на задаче. Если же речь идет о собственном творчестве, то это наоборот всегда долгий, волнующий, непредсказуемый эксперимент. Только такой процесс можно считать творчеством. Только так у вас есть шанс увидеть магию. То, как через вас проходит нечто большее, чем вы сами могли бы сыграть или придумать. Кто знает, возможно, завтра я запою блюз? Этим наша профессия особенно интересна. И, думаю, что на этих позициях я останусь всегда», — заключает Junkie XL.