Студенческие годы я посвятил работе в музыкальном магазине, где мне часто приходилось чем-то себя занимать, чтобы мысленно ускорить течение времени. Например, мечтами о собственной творческой карьере или (на свежую голову) доскональным анализом: что, зачем и почему?

В первую очередь меня интересовали мотивы покупателей в приобретении какой-то конкретной записи или в посещении магазина в целом. Понять их было довольно сложно. Я был принят на работу достаточно рано (в 17 лет), имел доступ ко всей лицензированной музыке мира, водил дружбу с тру-меломанами, а со временем и вовсе попал в центр музыкальной вселенной: получил доступ к складам сразу двух известных в городе магазинов пиратской продукции, где по просьбе принести Джона Колтрейна тебе невозмутимо ставили на стол 26 (!) его альбомов. В общем, цену музыки я не знал. Конечно, мне казалось, что я любил ее больше тех, кто приходил и платил за нее деньги. Но мне самому, наоборот, платили за то, чтобы я ее слушал.

Поэтому, со временем я совсем перестал понимать покупателей: зачем платить почти пять-шесть долларов за две нормальных песни?! Очевидно, что приходившие к нам люди не были такими помешанными коллекционерами, как я или мои друзья, иначе бы им не хватало денег на еду, и они не просили бы совета при выборе. Значит, помимо непосредственного интереса к музыке покупателями руководило что-то еще. Воспоминания! Конечно же!

Люди ищут только те песни, которые позволяют им заново пережить самые приятные моменты в их жизни. Как правило, случившиеся не вчера и не месяц назад, так как эти события можно достать из памяти без стимуляторов. А очень, очень давно. Главный друг человека, который зарабатывает на музыке — это ностальгия его клиентов.

Бездарные диджеи до одури крутят 80-е, лабухи поют в кабаках песни из кинофильмов Рязанова, а на каждой второй радиостанции все тот же лебедь с завидным упорством качает упавшую в пруд звезду. Не спешите на Запад! Там, в местах массового скопления людей, вас встретит хриплый голос Рода Стюарда или дурацкое кантри.

Конечно, все это мешает прогрессу музыки в глобальном смысле. И молодым музыкантам нужно затягивать пояс потуже, дожидаясь пока их фанаты закончат учебу, сделают карьеру и, наконец, смогут себе позволить купить подарочное издание их альбома в неоправданно дорогой упаковке. Но это порядок вещей, который сложился давно и вряд ли изменится.

Как же я любил стебать фанатов Deep Purple или Judas Priest, у которых дрожали руки при виде очередных japan edition на виниле! Слушая актуальных на тот момент и действительно крутых Sigur Ros, The Mars Volta или A Perfect Circle, я смотрел на них, как на душевно больных, потерявших слух, зрение и календарь заодно. Сегодня, глядя на Avicii-хуичи и прочих героев молодежи, я не могу понять, почему бы им всем не послушать Massive Attack, Radiohead или хотя бы ранний Daft Punk.

Мне 27, и у меня ностальгия. Я диджей, промоутер, продюсер, музыкальный обозреватель. Я по-прежнему слушаю море новой музыки. Это моя работа. И меня от нее тошнит. Я хочу играть хаус с 87-го по 93-й, я хочу, чтобы вернулись Coldcut, Everything But The Girl и Jazzanova, я хочу жить музыкальным прошлым.

Меня никто не хочет развлекать, радовать камбэками забытых групп, кавер-версиями любимых песен, переизданиями дисков или пластинок. И правильно делают. Я все это не куплю. Хочу и куплю — это разные вещи. Мне 27, и я еще не собрал на квартиру/машину, и даже не сделал фото на фоне Красного моря. Мне пока не до пластинок в деревянной коробке с золотыми каемками.

Но я категорически не понимаю кумиров сегодняшней молодежи и скучаю не только по героям своей юности, но и по той музыке, которую толком не слушал. Поп-музыка начала нулевых прошла для меня фоном. Я ее почти не замечал и не ходил танцевать в клубы. Но я ее почему-то хорошо знаю и очень люблю. Я отчетливо помню, как сидел за компьютером в 2004-м, сортируя по папкам очередной трофей — dvd-болванку со всеми релизами Ninja Tune, и боковым зрением ловил обрывки клипов на канале М1: Дэн Блэк кривлялся перед микрофоном от лица Planet Funk, Ройшн Мерфи в растянутой майке странно плясала под узнаваемый бас «Forever More», кто-то прыгал в бассейн под солнечный дискохаус.

Дискохаус! Куда это все подевалось? То, что казалось нормой, обыкновенной конвейерной музыкой, которая служила ненавязчивым фоном окружающей жизни, сегодня вспоминается с каким-то невероятным теплом и заливается молочной радугой в обрывках картин и звуков.

Глядя на халенных безликих транс-звезд, бородатых Ингроссо и Анжело с внешностью рестлеров, доходягу Скриллекса или уже почти кукольного Гэтту, я думаю — это ли эволюция? Где простые и обаятельные парни с той музыкой, которую они искренне хотят донести? Где чудаковатые Basement Jaxx или Groove Armada, которые за невинной дуростью прячут свой огромный профессионализм? Где милаха Джей Кей на красном Феррари? Где, блин, песни?! С куплетом и припевом! Нахрена нам нужны Барбары Cтрейзанд, лока пипл-вотта фак, дешевый дэнсхолл под электро-пилы, который терпеть не могут даже на Ямайке, или молдавский и румынский лоходэнс в промышленных масштабах?

Как и любой ностальгирующий меломан, я до чесотки в пятках уверен в своей правоте — мы знали и слышали поп-музыку куда лучше той, что преподносится нам сегодня.

Я отвлекся. Тема, к которой я так долго иду — дискохаус. Один из стилей танцевальной музыки, который на поверку оказывается чем-то большим, и обнаруживает в себе черты, присущие далеко не всем.

На долгом веку танцевальной электронной музыки было достаточно ярких явлений, эйфорией бесконечного праздника охватывающих всю Планету. И если рейв-безумие 90-х, за исключением крупных городов, обошло нас стороной, то, к примеру, бум электро-хауса с 2003-го по 2005-й докатился даже до русской глубинки, где до сих пор числится в ряду особых предпочтений местных диджеев. Похожая ситуация происходит и прямо сейчас: я не раз оказывался в маленьких заведениях, где против правил создания нужной атмосферы молодые диджеи с упоением заводили актуальный биг рум хаус: Avicii, Swedish House Mafia, Sander van Doorn. В своих мечтах они переносятся на Ибицу или крупнейшие фестивали Америки, не обращая внимания на пустой танцпол и недоумевающие лица людей, сидящих возле бара. Жертвы глобализации. Им пока сложно понять, что эта музыка крайне жестока — в ней миру достаточно лишь нескольких суперзвезд.

Сюда же добавим дискохаус. На рубеже веков этот солнечный стиль, чтущий традиции старого доброго диско с куплетами, припевами и песнями о любви заполнил все вокруг. Не удивительно. Это в полной мере космополитная музыка, которая изначально была заточена под межконтинентальный успех. В самом деле, кому не понятна фраза «Music sounds better with you»?

Как и в случае с последующим хайпом (электро-хаусом), диско-хаус стал тем самым универсальным танцпольным оружием, которое способно приводить в восторг не только моделей и селебретиз в клубах Майами или на Лазурном берегу, но и простодушных девочек-мальчиков все той же русской глубинки. Более того, эта музыка на долгие годы вытеснила из эфиров радиостанций порядком утомивший евродэнс 90-х и назойливые поп-баллады. Звучит она там до сих пор. Где бы я ни был, Modjo «Lady» я регулярно слышу не только в барах, но и, допустим, в магнитолах таксистов. С дискохаусом в свое время считались даже консервативные русские поп-звезды от группы «Чай вдвоем», до возникших на волне популярности стиля проектов вроде «Монокини» или «The Vip».

Более того, сама эстетика стиля пустила прочные корни в имиджевых предпочтениях представителей нашей эстрады. Дольче вита с непременными фиестами у бассейна, спортивное авто, рассекающее ветер по горному серпантину, блики солнца, shiny disco ball, эротичные танцы, милые роботы, брызги шампанского... уроки Джей Кея наш брат усвоил на отлично.

Теперь о главной особенности. Или если хотите, наиболее важном вопросе этого пространного текста. Электро-хаус уже давно настигла беспощадная инфляция. Подобной музыки на всех уровнях производят гораздо больше, чем нужно слушателям. Стиль быстро изжил себя, превратившись в инструмент бесконечного обогащения людей, лучше других освоивших простые принципы его создания. Боюсь загадывать, но нынешний успех биг рум хауса в Штатах так быстро не кончится. Менеджеры Avicii выжмут все соки из успеха этого юноши, а SHM еще не раз вернутся после своего прощального турне. На этом фоне дискохаус выглядит истинным джентльменом.

На пике популярности, массового (а значит почти бесконечного) успеха его первые лица просто исчезли из вида, растворились, запутали следы, достойно уступив место молодым и горячим. Почему так произошло? Очевидного ответа нет. Да, наступил на пятки все тот же электро-хаус. Да, в этот период сильно пошатнулись позиции мейджоров. Но давайте прямо. Свой слушатель по-прежнему есть у давно изжившего себя Пола ван Дайка или ATB, которые свои главные хиты записали еще во времена ранней юности звезд дискохауса. Да что там! Даже группа Snap по-прежнему что-то пытается делать и активно гастролирует. Как бы там ни было, проследить очевидную тенденцию в судьбах музыкантов, которые яркой вспышкой пронеслись по звездному небосклону и приземлились куда-то за горизонт, нам не удастся. Зато мы можем вспомнить их и узнать самое интересное: что же случилось потом?

Наиболее важной точкой на гипотетической карте дискохауса принято считать Францию. Отсюда и близкий по смыслу термин — French house или French touch (англ. — французское прикосновение). Продюсеры любят называть французский хаус рубежа веков термином filtered house, намекая на активное использование местными музыкантами этого нехитрого эффекта. Если не слишком углубляться в исторические подробности, то катализаторами успеха данного направления принято считать группу Daft Punk, позднее повлиявшую на несколько иную эстетику — French electro, делящее немалую территорию с жанром Nu rave. Сами Daft Punk живее всех живых, хоть и давно не радовали своих фанатов новыми работами. Другое дело, их последователи, возникшие как грибы после дождя. О них по порядку.

«Вторые после богов» — группа Cassius, известная благодаря хитам «Cassius 1999» и «The Sound of Violence», активна до сих пор и безмерно уважаема. Но на лидирующие позиции в чартах последний раз они покушались ровно десять лет назад. Филипп Ждар и Boom Bass (лидеры проекта) имеют статус первоклассных студийных продюсеров и звукоинженеров, что лично подтвердил даже всемогущий Pharell. На их счету продакшен, мастеринг и сведение альбомов для таких актуальных звезд как Two Door Cinema Club, Phoenix, Chromeo, Cut Copy и Kindness.

Подобным образом сложилась судьба и у парня, который спел ту самую «The Sound of Violence». Темнокожий вокалист Стив Эдвардс на все последующее десятилетие стал едва ли не самым желанным гостем в студиях многих ведущих хаус-продюсеров мира. Он отметился в супер хите Axwell «Watch the Sunrise», в уже легендарном «World, Hold On» Боба Синкляра, записал совместные треки с D. Ramirez, Yves Larock, Алексом Гаудино, Shapeshifters, Майклом Греем и даже исполнил за Ройшн Мерфи большую часть бэков в альбоме «Statues» тогда еще существующей группы Moloko. Но так и не стал успешным сольным артистом, довольствуясь регулярными выступлениями в ночных клубах стран Второго и Третьего мира.

Cassius стали одной из тех ключевых групп, которые вывели молодой французский хаус на орбиту поп-музыки. Уже там стали обнаруживаться новые интересные имена. Одно из них — дуэт Galleon. В 2001-м их сингл «So I Begin» звучал из каждого утюга во всем мире. Права на дебютный альбом, принадлежавшие неприхотливому лейблу Radikal Records, сразу же выкупил всемогущий мейджор Sony Music. Альбом увидел свет в 2002-м и включал в себя еще два танцевальных блокбастера: «One Sign» и «I Believe». Для раскрутки всех трех синглов были сняты отличные видеоклипы, сразу попавшие в горячую ротацию. В парней вложили достойный крупного проекта бюджет. Казалось, что они пришли всерьез и надолго. Но группа распалась всего через полгода после выхода первого альбома, а контракт с Sony был тут же расторгнут.

Звукорежиссер и аранжировщик Филипп Лорен сделал еще несколько неубедительных поп-ремиксов и благополучно завершил музыкальную карьеру, посвятив себя работе на телевидении в родном Марселе. Вокалист Жиль Файи (Gilles Fahy), взявший себе псевдоним Жиль Лука, был воспитан в семье музыкантов и ни в какой другой области не мог себя представить. Он начал все с нуля, запустил сольный проект, выпустил с десяток синглов («On S’Evite», «Tu Sais Pourquoi», «Tout Ou Rien»), ориентированных на локальный рынок и лишь к 2008 году разродился дебютным альбомом под названием «80:08». Средней руки привычный вылизанный европоп... Эту пластинку спасла лишь модельная внешность Жиля.

Но сразу за неудачей последовал очередной международный успех. Лука был приглашен в новый клубный проект под названием Ocean Drive. На волне популярности гламурного электро-хауса, парни записали хит «Some People (Ton Desir)», который сразу же подхватили диджеи большинства клубов мира. Несмотря на ошеломительный успех, проект продержался не дольше чем Galleon, и уже в 2010 году Жиль Лука взял курс на покорение восточно-европейского рынка, записав дуэт с певицей Нюшей.

Не менее стремительным падением запомнилась и группа Modjo. Уже упомянутая «Lady», «Chillin’», «What I Mean», «No More Tears» — эти песни можно смело заносить в золотой фонд современной поп-музыки. Да что там! Весь их дебютный альбом был предельно хорош. Но наслаждаться статусом главных хитмейкеров Европы парням быстро надоело. В туре в поддержку альбома они уже думали о других проектах и временами откровенно «отбывали номер».

Вокалист Янн Дестал всегда любил классический рок и хотел проявить себя в непосильной для многих роли мультиинструменталиста, человека самостоятельно контролирующего все процессы в студии. В принципе, он своего добился. В 2004 году, через два года после триумфа Modjo, он выпустил сольный альбом «The Great Blue Scar», вдохновленный опереточным роком 80-х, группой Queen и Эннио Морриконе заодно. Пластинка вызвала ажиотаж лишь во Франции. В остальных странах она прошла абсолютно незамечено: Америке и Британии хватает своих рок-героев, в Европе и Азии у релиза не было абсолютно никакой рекламы.

Фиаско сольного проекта вынудило Янна отправиться по городам и странам с акустической программой, состоящей из старых хитов Modjo. Ожидаемо, что особым спросом его камерные выступления пользовались в наших краях и на турецких курортах. Но в этом году Янн собрался с мыслями и вернулся с новой пластинкой, куда более доходчивой, но снова вторичной. «Французский Эшкрофт без яиц» — грубо, но точно характеризуют эту работу зарубежные критики. Что ж, по крайней мере, Янн остается собой. Это тоже дорогого стоит.

Второй участник дуэта, Роман Траншар, отвечавший в Modjo за продакшен, чуть больше Яна любит хаус-музыку, но в списке предпочтений ставит ее только после босса-новы и джаза. Роман родился в Париже, но детство и юность провел сначала в Африке, потом в Бразилии. Его семья часто переезжала. Это позволило Роману с ранних лет познакомиться с музыкальными традициями разных стран, в частности, с латинской музыкой, что заметно отразилось на его музыкальном почерке.

После распада Modjo он погрузился в изучение тонкостей профессии звукоинженера, отметился хорошим ремиксом на «California» парижской дивы Милен Фармер, плохим на Shaggy и посредственным на Пола Джонсона, а потом и вовсе пропал из виду. В 2009 году Роман анонсировал альбом своего нового проекта A Thousand Names под названием «Man in Motion». Траншар доверил дистрибьюцию альбома особо талантливым специалистам. Не пытайтесь! Его невозможно не то чтобы купить, но даже прослушать. Тем не менее, экс-участник Modjo полон оптимизма и по-прежнему работает в своей собственной Studio des Ternes.

А дальше по убыванию. Если на музыкальном Олимпе не смогли удержаться авторы успешных альбомов, то что говорить о тех, кто сподобился на один единственный чарт-брейкер. Таких было не мало. Закончим с французами. Первым среди героев одного хита вспоминается улыбчивый бородач Гийом Атлан, большой фанат космического диско и фанка, заядлый коллекционер виниловых пластинок и автор бессмертного хита «Starlight» под моникером The Supermen Lovers.

В отличие от всех вышеописанных артистов, Гийом по-прежнему предан своему стилю. В 2001 году, с одним единственным треком в кармане, он удачно оказался в нужном месте и в нужное время. Жаль, но это время быстро прошло. «Starlight» — дебютный сингл Атлана. С тех пор он выпустил три альбома и огромное количество ЕР. Двенадцать лет кряду парень пишет первоклассный дискохаус, но так и не может повторить свой давний успех. Релизы Гийома снова выходят на собственном Lafessé Records. Многотысячный контракт с BMG теперь ему кажется странным сном.

Ах, да! Моя любимая — Pornorama «I’d Say Yes». Один из первых треков, породивших традицию вдохновленных женских танцев перед зеркалом. В 2002 году, работая в музыкальном магазине, я был в шаге от того, чтобы повесить на входе табличку «Альбома порнорамы нет в принципе!». Правда, и сам не понимал: почему?! Позже меня ожидал легкий шок. Вокалистка Луиза Карвэ, юный талант из Кейптауна, и до, и после главной песни в своей жизни делала романтичный поп с уклоном в девичий рок. С ней понятно. А вот продюсер трека словенец Tine Kocjančič (не решусь написать по-русски), мягко говоря, удивил. Его основной алиас Valentino Kanzyani — большое имя в кругах поклонников спортивного минимал техно, покорившего мир усилиями Хантеманна-Бодзина-Шумахера где-то в 2007-м. Kanzyani пулеметными очередями выпускает агрессивные боевики и делает вид, что вообще не знает, что там еще за порнорама. Правильно, свои не поймут.

Запутывают следы и парни из одноразового итальянского проекта Deja-Vu. Их сингл «I Can’t Stop» до сих пор звучит во многих коммерческих клубах, а вот его авторы, похоже, не спешат с развитием творческой карьеры. Алессандро Бунетто, Марко Гидис и Франческо Аббате через пару лет после выхода невероятно успешного сингла создали танцевальный проект Flanders — дешевый притрансованый лоходэнс с электро-пилами и невыразительным женским вокалом. В 2007-м они нашли себе новую вокалистку, назвались Suite 117 и выпустили сингл «Smaller» — пост-клэшевый «бау-вау» с дисторшеном в духе серии «Superdiscount» Этьенна Де-Креси. Кстати, а он-то где? Ну да ладно. Четвертый участник Deja-Vu, Дарио Мелодиа нашел себя на ниве заказного продакшена для танцевальных проектов третьего эшелона. Иногда диджеит. Жив, здоров и счастлив.

Впрочем, как и его соотечественник Кристиано Спиллер, чей «Groovejet» не только явил всему миру талант юной барышни Софи Эллис-Бекстор, но и стал первой песней, официально прозвучавшей в первом IPod-e. Было это в далеком 2000 году, после чего Spiller выпустил еще несколько проходных синглов, и, не особо перебирая, по нескольку раз отыграл диджей-сеты во всех возможных странах и клубах мира, включая тесные бары в России и Украине.

Был еще швейцарский проект Shakedown с песенкой «At Night». Два брата — Стефан Мандро и Сэб Келер, их хватило до 2007-го. Но с этими парнями все сложнее. Сэб воспитан на новой волне британской синтезаторной музыки, пост-панке. В конце девяностых писал драм-н-бейс. Стефан долгое время жил в Нью-Йорке и Лондоне, искал свой саунд. Их дебютный альбом с той самой «At Night» во главе выпустили сразу два крупных игрока — Sony и Defected. А сам сингл стал первой в истории композицией швейцарских музыкантов, попавшей в престижную британскую программу Top of the Pops.

Спустя четыре года, Shakedown вернулись с новым альбомом. Сложная атмосферная электроника с заметным влиянием Spylab, The Cure и Massive Attack предсказуемо отпугнула не только потенциальных издателей, но и преданных фанатов. А зря, «Spellbound» ни в чем не уступает работам видных британских экспериментаторов тех лет.

Продолжать этот список можно бесконечно. Был скромный шведский парень Томми Спаанхеден с крайне странным проектом Stisch, где по соседству с диско-гимном «Turn Around» можно было услышать ностальгический брейк-бит или не пригодный для экспорта северный фьюче-поп. Были британские ловеласы Phats & Small (один из участников дуэта позже затеет успешный хаус-проект Freemasons). Невидимка Джеймс Дуглас, который выехал на семпле из «Careless Whispers» в своей горячо ротируемой «Out of My Mind». Борис Длугош, чьими усилиями о группе Moloko узнали не только геи, но и топ-промоутеры Ибицы. Filur Каспера Бьорка c непобедимой «I Want You». Tonka, Jealoucy, X-Press 2, DB Boulevard... и многие другие.

Напоследок хочется уточнить: было бы неправильно утрировать и говорить об этом стиле как о некой Атлантиде в мире музыки, прекрасной волшебной стране, смытой бурным течением мейнстрима. У каждого из упомянутых был выбор. Они его сделали, оставшись самими собой. Но есть другой вопрос: кем тогда стали Мартин Сольвей, Боб Синкляр или Дэвид Гетта, использовавшие дискохаус как трамплин для своей ошеломительной карьеры? Но это уже тема для отдельной и, пожалуй, что спорной дискуссии.

Octave