Девяностые года прошлого века были золотым временем для танцевальной музыки и клубного движения. Возникали и умирали целые жанры, в больших количествах записывались выдающиеся пластинки, впоследствии вошедшие в золотой фонд электронной танцевальной музыки, а само клубное движение завоевывало весь земной шар. Во главе этого, неуклонно ширящегося, культурного движения стояли диджеи, прежде неприметные парни, коллекционеры пластинок, вдруг получившие в свои руки власть и способность влиять на умы молодежи. На происходившее в тот временной период можно смотреть по разному. Дом Филлипс, пробывший все девяностые главным редактором клубной библии всех клубящихся англичан, журнала Mixmag, ведя летопись странствующего лейбла Global Underground, решил посмотреть на это сквозь призму так называемых супердиджеев. Диджеев, находившихся на самой вершине клубного Олимпа и обладавших невероятным влиянием и авторитетом. Результатом его работы стала книга «Супердиджеи: триумф, крайность и пустота» — честная и беспристрастная история того, как электронная танцевальная музыка, попав на английскую землю, в итоге здорово трансформировала сознание целой нации. PromoDJ публикует отрывок из этой книги.

Доходы Саши от диджейства били все рекорды. Как рассказывает Севен Уэбстер, в основном общий доход год от года удваивался. Как диджей, Саша продолжал набирать обороты. Он становился настоящим маэстро, на которого не иссякал спрос. Он не часто играл на публику, он мог спокойно рисковать. Многим нравилось наблюдать за тем, как Саша выстраивал свои сэты — долго и кропотливо создавая микс, порой награждая под конец публику громкими хитами — когда все взмывали свои руки вверх.

«Я считаю это искусством. То, чем я занимаюсь, для меня священно, и я полностью этим поглощен, — сказал мне Саша в интервью для Mixmag в декабре 1993 года. — Ощущение в клубе, когда все полностью находятся под воздействием того, что делаешь ты, и то, как они воспринимают твои пластинки — ничто не сможет перебить это чувство. Это похоже на полнейший адреналин, и волосы на макушке дыбом от этого встают».

Весь тот цирк, что устраивал Саша, для того, чтобы привлекать внимание публики, все больше становился частью его диджейской карьеры, практически не оставляя места для работы в студии. В 1994 году Саша, вместе с Джеффом Оуксом, находился в Сан-Франциско, и там, после одной из вечеринок, они оба побрились налысо. На следующее утро вся британская клубная общественность только и обсуждала, что новый облик Саши. Отправившись на свое собственное выступление в сан-францисский клуб Sound Factory, обритого наголо Сашу местные вышибалы отказывались пускать внутрь. Они его попросту не узнавали. Его популярность бежала впереди него — но не все знали, как он выглядел на самом деле. Пока он находился в Сан-Франциско, его популярность эксплуатировал некий самозванец. Он был забукирован как «Саша» в один из клубов в Северной Ирландии. «Я про это вообще ничего не знал», — рассказывает Саша. Но его самозванец был должным образом осведомлен: в клуб он уже приехал с обритой налысо головой. «Приблизительно через час его выступления, люди начали понимать, что что-то не так. Я думаю, что он надул не один клуб на деньги — в тот раз сотни три заработал, наверное», — говорит Саша.

Несколько позднее Саша играл в Денвере, в диджейской, напоминавшей кафедру проповедника. «Промоутер тогда мне сказал, что тут есть девочка, которая жаждет меня увидеть», — вспоминает Саша. Когда он начал спускаться с диджейской, чтобы встретиться со своей поклонницей, она, увидев его, поникла лицом и заплакала. Сквозь слезы она рассказала о страстной ночи, которую провела с кем-то, кто представился ей супердиджеем Сашей. Столкнувшись с реальностью, она поняла, что была жестоко обманута. «Надо было ее как-то утешить, — рассказывает Саша, — правда надолго она там не осталась. Ее этот факт просто убил». Тут он хмыкнул. Парню из Манчестера, который сидел в нем, понравилась эта история. «Мне нравится, что у моего имени столько силы, что на него можно снимать симпатичных девчонок. По-моему это прекрасно. Мне, конечно же, было жаль эту девочку, но внутри себя я был в чем-то даже доволен. Бедняжка. Тебя бы это тоже задело, верно? Потому женщины и не верят мужчинам».

Быть популярным диджеем, означало многое. Все было бесплатным. Сашины аппетиты — не только по части вечеринок, но и неизбежных афтепати — были всем хорошо известны. «Саша не мог не пойти в клуб, без того чтобы не подвергнуться искушениям, и был одним из тех людей, кто во всем этом проявлял самое активное участие», — рассказывает Севен. Приглашенные диджеи вообще катались как сыр в масле, постоянно тусуясь с промоутерами клуба и самыми преданными тусовщиками. «Задевало самолюбие, если ничего такого не было. И все мы частенько такое делали, — рассказывает Саша. — Обычно я был этаким героем-одиночкой». Сумасшедшие времена. «Ага, но я отрабатывал свои деньги по полной».

Однажды, совсем рано утром, Севена Уэбстера разбудил звонок. Это был Саша, который всю ночь до этого куролесил на одной из декадентских вечеринок «Chuff Chuff», которые обычно проходили в особняке неподалеку от Манчестера. Знаменитый диджей проснулся в пустой столовой от того, что там уже убирались. Он потерял свои ботинки. «Закончилось все тем, что он взял такси из Манчестера в Лондон и оплатил оба конца, — рассказывает Севен. — Он постоянно что-нибудь из одежды терял. Постоянно. Куда бы он ни шел, он всюду оставлял что-нибудь свое». В июле 1994 года Mixmag рассказал о том, как он приехал на свое выступление в Бирмингем без ботинок — он потерял их в Манчестере за ночь до этого.

Севен Уэбстер описывал его как «Кита Муна танцевальной музыки». Но Саша не хотел разговаривать о наркотиках. «Я не знаю, как рассказать об этом каким-то приемлемым способом, — объясняет он мне. — Я не знаю, как говорить о том, что и без того кажется ужасным. У людей есть свои мнения о наркотиках, как правило, черно-белые». Вместо этого он говорил о выпивке. Саша любил выпивать. «Мой метаболизм настолько высок, что я мог уговорить бутылку водки в течение нескольких часов. Ну, то есть ты понимаешь, я мог пить, — говорит он. — Мне было с кого брать пример — в моей семье было порядком выпивох. Мой отец был пьяницей, кругом всегда был алкоголь, и мне кажется, я это что-то такое получил в наследство». В запой он уходил чуть ли не сразу, как прекращал играть. «Я даже имя такому поведению придумал — „Синдром пост-травматической дезориентации“, — сказал Саша. — Эта штука происходит тогда, когда ты диджеишь, и можешь пить сколько тебе влезет, и ты не понимаешь, сколько ты уже выпил. Ну и потом, ты садишься после того как отыграл, часов в семь или восемь утра, и минут пять, десять сидишь в коматозе».

Синдром посттравматической дезориентации случился с ним после того, как он отыграл на рейве Homelands. Он пил по дороге туда, пил во время выступления, пил после. «В основном я пью так: бутылка шампанского. Бутылка водки, — говорит он. — А тогда я действительно перебрал». Саша вышел куда-то за пределы шатров. Солнце было высоко и начинало припекать. Его окружила горстка рейверов. Они расселись в некоем подобии церемониального круга, вокруг коматозного супердиджея. «Они мне такие „Ты Саша?“, я им „Ага“. А они такие „Он говорит! Он говорит!“». Саша отчаянно боролся со своими ногами, в итоге у него получилось подняться, и он поплелся на поиски своих друзей. «„Где тебя черт носил?“ „Ой, да я тут немного прикорнул“».

Саша и Джон Дигвид начали играть вместе во Флориде, где в Орландо начала зарождаться прогрессив-хаус сцена, которой управлял промоутер Стейс Басс и диджей- блондинка Кимбалл Коллинс. Они устраивали вечеринки в Beacham Theater для небольшого количества энтузиастов, которым нравилось это британское звучание. Клуб отрывался в три утра и работал все утро. Саше нравилось встречать флоридские рассветы. «Голубое небо. Прямо как бриллиант. Мы сразу же ощутили ту шумиху, которая нас окружала. И тогда я подумал: „Если это хорошо работает тут, значит сможет хорошо сработать и в остальной Америке“». Так и произошло. В течение всех девяностых он, вместе с Дигвидом, по сути с нуля, выстроил свою карьеру в Штатах. Америка влюблялась в эйсид-хаус — это было нечто новенькое. Но если Флорида влюбилась в Сашу сразу же и бесповоротно, то с Нью-Йорком все вышло совсем иначе.

Английский клубный десант высадился в Нью-Йорке в июле 1994 года, на ежегодной, сейчас уже не существующей, музыкальной конференции New Music Seminar. Было скуплено и употреблено большое количество кокаина — большая часть Дэйвом Биром и его тусовкой из «Back To Basics». Кульминационным моментом должна была стать вечеринка в Sound Factory, на которой должен был играть Джуниор Васкез вместе с Сашей, «золотым мальчиком» британской клубной сцены. «Джуниор тогда находился на пике своего могущества и добавил, что все бритты могут собраться и посмотреть на своего мальчика. Это место было настоящим раем», — сказал Саша. Но как только Саша встал за вертушки, знаменитая на весь мир звуковая система Sound Factory лишилась своей силы. Сашины пластинки едва можно было бы расслышать сквозь людские разговоры. Саша пытался доиграть свой сэт, намереваясь сразу после этого объясниться с Васкезом, который только что сделал ремикс на один из его треков.

Как только Саша закончил свой сэт, вошли двое вышибал и объявили, что прибыл Джуниор. «О-о-о, прекрасно», — сказал Саша. «Не могли бы вы покинуть диджейскую?, — сказали вышибалы. — Уберите все свои вещи. Нам нужно расположить все вещи Джуниора». Комната Васкеза представляла из себя двухэтажный коттедж, выстроенный позади клуба, битком набитый усилителями. Саша начал собирать все свои пластинки. «Тут приходит звуковик и включает все усилители, которые были передо мной. Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк». Саша понял, что играл, не используя даже одну десятую мощи звуковой системы. «И тут я такой, „Ах ты долбанный ублюдок“». Джуниор поставил свою первую пластинку. Знаменитая звуковая система заработала во всю мощь. Все кругом стали аплодировать. Удрученный и разъяренный, Саша собрал все свои пластинки, продрался сквозь толпу и вернулся обратно в гостиницу. Позднее Джуниор лично принес ему свои извинения. «Я очень привязан к этому месту и не могу видеть, как другие диджеи играют в этой комнате», — сказал он.

Но у Саши все-таки получилось завоевать Нью-Йорк, вместе с Джоном Дигвидом благодаря своей резиденции в главном клубе города — Twilo. С 1996 по 2001 год они играли там каждый месяц. В Америке это сделало их известными. Возможно, что на Сашу было сложно положиться, но он никогда не корчил из себя звезду. Его приземленный, чуть застенчивый подход к выступлениям, влюбил в себя американцев. Джуниор Васкез играет и сейчас, но в мировом масштабе Саша гораздо известнее. Даже сегодня Саша способен заполнить любой клуб Нью-Йорка.

В другой раз, он играл вместе с Питом Тонгом на Radio 1, вещая из Брайтона. Тонг уже начал вести отсчет, и ставить пластинки, которые попали на той неделе в чарт Cool Cuts. Саша должен был начать играть сразу после него, но он все еще не появлялся. Обратный отсчет начался с номера 20. «Севен, где Саша? Где Саша?», — волнуясь, спрашивал Тонг. Севен пожал плечами. Обратный отсчет тем временем добрался уже до 13 позиции. «Севен, где Саша? Ему через минуту в эфир выходить, — паниковал Тонг. — „О, черт. Пять. Где Саша? Три. Где, твою мать, Саша? Он тут?“». И тут, естественно, входит он, за одну минуту до эфира, заставив всех сильно поволноваться. Но если бы он так не сделал, то никакой «изюминки» бы не получилось. А Саша так не может», — сказал Севен.

Саша не просто вызывал панику у окружающих. Он начал страдать от нее сам. Приходя в клубы, он становился параноиком, думая, что собравшиеся там люди пришли посмеяться над ним. «В клубах у меня стали случаться приступы панического расстройства, и они были связаны с музыкой». Если Саша ставил какую-то эффектную пластинку, то ему могло стать хуже. «Чем больше я играл таких пластинок, тем сильнее у меня развивалось паническое ощущение. И так продолжалось на протяжении всего сэта, — говорит он. — Я переживал из-за того, что люди просто стояли и смотрели на диджейскую. Между пластинками я предпочитал сидеть на полу. Я видел в этом единственный выход».

Пластинки, которые он играл, только усиливали его страх: чем сильнее пластинка заводила толпу, тем глубже становилась его паранойя. Поскольку приступы панического состояния усиливались, он стал страдать бессонницей. «Как только становилось темно, тут же обострялись все мои чувства. Я не мог заснуть до утра, и только с рассветом кое-как засыпал. Я был настолько возбужден, что ощущения были схожи с полетом или дракой. Все чувства были обострены до крайности». Он мог лежать, прислушиваясь к каждому шороху в доме. «Я думал, что двигаюсь умом. Я сравнивал себя с человеком, который съехал с катушек и в итоге порубил всю свою семью! Я думал, что закончу свои дни в психушке. Это было ужасно!»

Саша никогда и не думал обращаться к психиатру. «Я подсел на антидепрессанты и всякую подобную фигню — это случилось примерно в тоже время, когда вышел прозак, да и вообще, я думал, что все как-то само собой пройдет. Я занимался самолечением, которое заключалось в употреблении большого количества алкоголя. Который, надо сказать, помогал. Он уводил меня от края, когда я становился совсем нервным». В конце концов, он встретился с человеком, у которого уже был подобный опыт. И Саша нашел свой путь решения этой проблемы. «Я просто принял это. Однажды поняв, что это такое, в следующий раз, ощущая приближение приступа, я просто говорил себе, что это просто приступ психического расстройства, и все как-то стихало». С той поры он был в состоянии справиться со случайными рецидивами. «У меня возникали небольшие приступы боли время от времени, — рассказывает Саша. — Все это похоже на волну, и нужно было научиться ею управлять, нужно было научиться как-то это принимать. И я думаю, что хорошо, что я сам смог побороться со своей болезнью. Иначе она бы меня попросту искалечила».

Книга Дома Филлипса «Супердиджеи: триуфм, крайность и пустота» вышла в издательстве «Белое Яблоко» и уже поступила в продажу.