Его настоящее имя Вито Де Лука. Бельгийский продюсер с итальянскими корнями приезжает на территорию киевского пляжного клуба ЮБК далеко за полночь. Песок на берегу Днепра еще не остыл от событий прежних ночей. Всего неделю назад здесь же проходил Hedonism Festival, праздник музыки, на котором всегда можно услышать выступления артистов прямиком из передовых зарубежных блогов.

Визит Aeroplane — это, как бы сказали французы, дижестив фестиваля. И отдельный подарок для тех, кто требует продолжения. Надо признать, ждали его здесь давно. Сет бельгийца запланирован на 2 часа ночи — значит времени для беседы у нас в достатке. Вито быстро располагает к себе и кажется очень приятным в общении парнем. С таким собеседником выделенный час пролетел настолько незаметно, что об окончании интервью смог напомнить только настойчивый стук менеджера в дверь — пора за вертушки...

В этом месяце у тебя запланировано два выступления в новом клубе Hï Ibiza, который пользуется повышенным вниманием в статусе преемника легендарного Space. Основной хайп вокруг площадки связан с тем, что она красноречиво демонстрирует изменения на Белом острове...

Начать нужно с того, что я уже успел один раз отыграть в Hï Ibiza в этом сезоне. Как раз в начале июля. Это любовь с первого взгляда — всё благодаря дизайну, атмосфере и непередаваемому настроению. Да и сет получился отменным, несмотря на то, что перед началом я побаивался облажаться. Помимо отличной саундсистемы нужно отметить само пространство — не претенциозное, не фальшиво богатое, вполне естественное и располагающее.

Вообще одна из причин, почему я до сих пор приезжаю на Ибицу — как раз вот такая возможность отыграть на серии вечеринок Glitterbox, которые устраивает Defected Records. Я хочу сделать свой вклад в миссию — вернуть на Остров олдскульный вайб. Позитивный момент в том, что никто не требует откровенный EDM или «играть под Ибицу». Поэтому у меня здесь микс из старого-доброго диско и фанка с материалом посвежее.

Ощутил те самые «характерные изменения» на Ибице, о которых пишут журналисты? Что-то обновилось после завершения «эры» Карла Кокса?

Не настолько сильно интегрирован в эту сцену, чтобы чувствовать подобные перемены как инсайдер. Но тот факт, что туда пригласили играть Aeroplane, говорит о многом. Они могли позвать кого угодно, дёрнуть любое актуальное фестивальное имя с популярной афиши, но...

Хочешь сказать, что кругозор промоутеров стал шире, а букинг — многограннее?

Да, можно и так сказать. Главный момент — они позвали меня специально: ради музыки, которую я играю, они знают мой вкус и доверяют ему. Это и есть знак перемен: меня приглашают хедлайнером на крупные вечеринки, и я ставлю, что хочу. Выступление на Glitterbox стало трамплином. Теперь Hï Ibiza сами приглашают меня играть по воскресеньям, без посредничества со стороны Defected.

Ты упомянул 3-часовой сет в Hï Ibiza. Это твой стандартный слот?

Я сторонник длинных сетов. Пускай это уже и заезженная фраза, но не могу не согласиться с Лораном Гарнье: «Чтобы рассказать историю, нужно время с запасом». Поэтому фестивальные выступления, часто ограниченные часом, для меня стресс. Я выстраиваю развитие постепенно и люблю кульминации, так что всегда начинаю с более медленных, грувистых и длинных треков. И когда твой слот хедлайнерский, возможности играть вещи по 6–8 минут почти нет, толпа требует хиты, хиты, хиты. Да ещё и со скоростным сведением. Не очень люблю это дело. По правде говоря, если бы играл только на фестивалях, давно бы уже выгорел (смеётся). А так контроль над танцполом и сетом в моих руках: я начинаю вечеринку, веду внутреннюю драматургию и устраиваю апофеоз. Свободные временные рамки позволяют варьировать формат и играть не только известные композиции, но и что-то более раритетное и трансцедентальное.

Да, и что еще касается проектов вроде Calvin Harris. Вся солянка хитов из чартов запрограммирована, публика пришла вкусить McCalvin Menu, и ингредиенты должны в точности соответствовать «стандартам вкуса». Это так предсказуемо, безопасно и неинтересно. В чем отличие от прослушивания идентичного плейлиста на Spotify? Сути диджеинга в таких выступлениях нет вообще — это просто отрепетированное шоу с двумя флешками, осветительным оборудованием, лазерами и пиротехникой.

С другой стороны, спрос порождает предложение. А хорош или плох такой «диджеинг» на самом деле, решать нужно не мне. У меня другой бэкграунд, я из другой эпохи и культурной среды. Даже сводить научился ещё в совсем юном возрасте на виниле. Мой дядя играл на вечеринках во время диско-бума, и я незаметно «заимствовал» его огромную коллекцию. Это был мой стартовый капитал.

В одном из ранних интервью ты говорил, что не вернул ему ни одной пластинки!

Да, они по-прежнему у меня, периодически беру из этого пула релизы для сетов. Он собрал невероятную коллекцию — где-то с 1975-го по 1984-й. Только самые топовые 12-дюймовки, раритеты Kurtis Blow — в общем, полная жара. А к тому моменту, когда мой дядя уходил со сцены, популярность начал набирать хаус, так что мне досталось и такое винтажное «добро». Вся эта библиотека так и просилась, чтобы её экспроприировали. Так что я просто сказал «fuck it», и перенес все пластинки из его гаража в свою комнату. Так для меня начинался диджеинг.

Ты общался со Стефаном Фасано (экс-участник Aeroplane, сегодня известен как The Magician) после распада?

Нет, даже словом не обмолвились.

Когда-то ты сказал, что в большей степени считаешь себя композитором, нежели продюсером. Не поменял свою точку зрения годы спустя?

Составной вопрос, в котором я вижу два подпункта. Первый — это техническая сторона музыкального творчества. Второй — то, чем тебе нравится заниматься на самом деле. В первую очередь мне нравится создавать музыку: находить и подбирать аккордовые прогрессии, даже если все они уже были когда-то открыты и описаны. Но гармоничную прогрессию ещё нужно уметь выстроить, делать нестандартные аранжировки, играть с акцентами и фактурой и так далее. Это затратные по времени процессы, но именно они приносят наибольшее удовольствие.

Цитата, которую ты привел, датируется 2010-м, когда я ещё был весьма далек от понимания студийного процесса. Тогда я просто не знал, как это делается. Конечно, я работал в студии, но довести трек до финиша самостоятельно просто не мог. Поэтому я специально потратил два года жизни, чтобы в овладеть искусством продакшна. То было во время своеобразной паузы, когда у меня выходило минимум новой музыки. Зачем выпускать проходной материал, если он не звучит так, как тебе хочется? Назовем этот период отрезком бесконечных экспериментов, ошибок и удач, покупки нового оборудования и перепродажи старого. Было полное переосмысление сетапа и собственных методов. Еще вчера тебе была позарез нужна эта дорогостоящая ламповая коробочка, а сегодня ей просто нет места в студии, но нужна замена, потому что нравятся уже другие звуковые оттенки. Куча литературы, многие часы подкастов и видеоуроков — я очень обильно учился, поглощал свежие знания и опыт предыдущих поколений.

Крайне рад, что у меня хватило выдержки, потому что я никогда себя не чувствовал настолько уверенным и раскованным в студии как сейчас. Когда оттачиваешь техническую сторону, доходит до полного автоматизма. Ты просто запускаешь этот процесс в фоновом режиме и можешь целиком сконцентрироваться на музыке. Вуаля, и вот ты уже не паришься с кучей ручек и настройками графического эквалайзера, а записываешь, аранжируешь, сводишь — причем одновременно, естественно и почти на подсознательном уровне.

Раньше я набрасывал аккорды для нового трека и слышал мелодию, нотную основу композиции. А теперь не просто слышу аккорды в вакууме, а сразу в акцентной связке с бас-гитарой, со слэповым лязгом или утробными низкими частотами, с марширующим шагом или приджазованным рисунком барабанов, как эти ноты будут переплетаться с вокальной линией. Это одновременно большой прогресс для меня лично и, вместе с тем, очень олдскульный подход к продакшну. Цельное понимание трека и его звукового ландшафта, построение песни в соответствии с оригинальной задумкой, а не набор счастливых случайностей или вымученных семплов.

Постигнуть массив музыкальной мудрости в одиночку — задача не из легких. Ты прибегал к помощи менторов?

В одиночку, никто мне не ассистировал. Нужно признать, правда, безграничную доброту и открытость моих друзей со студийным опытом, которых я засыпал вопросами на уровне теории.

В последнее время я много работал над поп и рок-записями других артистов, делал много живых партий на разных инструментах. Для меня это очень важный карьерный этап, новый весомый пункт в портфолио. Кстати, когда не получилось найти барабанщика, который смог бы сыграть в точности так, как я это слышу в голове, пришлось сесть за установку самому — и какой же это кайф!

Музыку делают не для того, чтобы перепродавать на Discogs со стократным ценником, а для того, чтобы ее услышали. Какая к черту элитарность?

У каждого музыканта свой уникальный грув, акценты и ритмика. Когда проигрываешь все партии самостоятельно, все маленькие «заскоки» и «заплывы» получаются очень органичными. Теоретические помарки и недостатки превращаются в позитивный элемент, который делает трек по-настоящему авторским. В коллективной конфигурации песня может звучать более совершенно технически, но в ней не будет той пронзительной интимности, она не сможет так просто достучаться до слушателя. Если начать подчищать огрехи, накладывать «полироль» и «косметику», то от этого обаяния не останется и следа. Об этом сразу в нескольких интервью когда-то говорил Джеймс Мёрфи из LCD Soundsystem. Тогда я ему верил на слово, а теперь прекрасно понимаю по личному опыту.

Многие знают тебя как плодовитого автора ремиксов. А ведь началась эта история довольно парадоксально — с обмена колкостями с MGMT, которые забраковали твой неофициальный ремикс. Тем не менее, в последствии ремикс просочился в блогосферу и радиоэфир, став мгновенным хитом, и группе пришлось согласиться на официальный релиз. Как так вышло? Кажется, уже можно запускать отдельный ремикс-проект Aeroplane Leaks.

История с MGMT — это небольшой триллер. Я целенаправленно слил в интернет два ремикса, и после этого лейблы начали выходить со мной на связь, чтобы заказать новые ремиксы, которые снова утекут в сеть! Ведь то была эпоха расцвета музыкальной блогосферы, блог-хауса (ностальгически закатывает глаза и улыбается — прим). Hype Machine — удивительное время переосмысления старого рейва и диско, этап неожиданной свежести и актуальности всего с приставкой nu, если говорить об электронных и танцевальных стилях. Лейблы занимались «партизанским» продюсированием и маркетингом. Они платили артистам солидные деньги за эдиты и ремиксы, неожиданные и даже сумасшедшие мэшапы, очистить права на которые целиком просто невозможно. Иными словами, субсидировали андеграунд ради треков, которые даже не издавались и не раскручивались официально. Треки просто выкладывали в сеть, где их раскапывала публика и критики.

Получается, что никакого «скандала» с MGMT и в помине не было?

Да ну, о каком «скандале» идёт речь? Это был просто своеобразный паблисити-трюк, который задел нужные струны. С другой стороны, если бы не сильный материал тогда, кто знает, как сложилась бы моя карьера. Ремикс ведь на и без того хитовый сингл Electric Feel тогда сделали сами Justice. Естественно, MGMT прагматично решили докапитализироваться на волне хайпа вокруг Justice и официально выпустили именно их версию. Но затем, представь только, сам Педро Винтер, босс Ed Banger, начал играть в своих сетах именно ремикс Aeroplane, а не своих знаменитых протеже. Я в очередной раз сказал «fuck it!». Если мой ремикс настолько хорош, что его играет владелец Ed Banger, почему бы не выпустить его — пускай даже неофициально. Люди по сей день уверены, что ремикс Aeroplane был официальным, а ведь это самый обычный бутлег.

Вот так дела. Какие еще забавные эпизоды были на этой почве? Рассказывай.

Лучший пример неожиданных поворотов судьбы — мой ремикс для Грейс Джонс. Её менеджмент заказал у меня версию, на выполнение работы было всего два дня. Я сконцентрировался, выжал максимум... Вполне предсказуемо, я был далеко не единственным «фрилансером». В день Х госпоже Грейс Джонс пришлось прослушать около 25 ремиксов — даже боюсь себе такое представить, ага — и мой вариант она забраковала уже на 10-й секунде, сославшись на «неудовлетворительный» хай-хет. Мне об этом рассказал инсайдер из её студии. Снова сказав сакраментальное «fuck it», я без всяких зазрений совести устроил рассылку с этим самым ремиксом по редакторам блогов. Естественно, один из блогов его опубликовал. И что происходит дальше? У Грейс турне по Австралии, после одного из концертов она отправляется со своей свитой на морскую прогулку на яхте, а игравший на палубе диджей ставит бутлег с моим ремиксом! Как вовремя (смеется)! Потому что Грейс сразу начинает у всех спрашивать, кто сделал версию, я хочу этот ремикс, решайте вопросы. Менеджер парирует, что месяц назад она лично забраковала эту версию, на что Грейс отвечает: «О чём я только думала?». Уже через несколько минут она говорила со мной по телефону.

А как тебе удалось выйти на персонажей калибра Джастина Тимберлейка и Робби Уильямса?

Активность проявляется с их стороны, они сами делают запросы. В моём случае это работает именно так. Но это не золотой прииск, потому что тренды меняют друг друг с большой скоростью, это очень волнообразный процесс в музыкальной индустрии — популярность артистов и, соответственно, продюсеров и ремикшеров. Ведь после выхода моего эдита на Friendly Fires, все хотели ремикс от Aeroplane...

Тебе пришлось установить лимит на входящие запросы?

В один момент, когда их было слишком много — ты не можешь постоянно выпускать отличный материал. Со временем хороших входящих запросов стало меньше, люди начали просить меня сделать ремиксы на откровенно плохие песни, и я тоже не хотел иметь с этим ничего общего. Но в «разгар сезона» тебя будут штурмовать самые корпоратизированные лейблы, поверь. Именно так появились мои работы для Тимберлейка, Робби Уильямса или, например, Charli XCX.

Как ты относишься к парадоксам сегодняшней «элитарной» электронной сцены с её лимитированными тиражами пластинок и кассет, искусственным ограничением доступа для «непосвященных»?

Слушай, меня эта тема очень сильно расстраивает. Я даже ругался в Твиттере с одним довольно известным продюсером по этому поводу. Прямо сказал ему, что когда печатаешь 300 пластинок, ты делаешь это не для так называемого круга избранных и «защиты сцены» — ты печатаешь такой маленький тираж, потому что прекрасно знаешь, что просто не сможешь продать больше копий. Это полный бред, хотя я не имею ничего против техно-сцены и артистов. Просто если у тебя есть предзаказ на миллион пластинок, ты печатаешь миллион пластинок. К чертям напускную элитарность и «завесу таинственности». Музыку делают не для того, что перепродавать на Discogs со стократным ценником, а для того, чтобы её услышали и слушали. Какая к чёрту элитарность? Тогда проще вообще не иметь дела с лейблами и не выкладывать материал в общий доступ — так надёжнее для «аутентичности».

Твои соотечественники из Soulwax в этом году наконец разродились новым альбомом. Когда мы услышим новый альбом Aeroplane?

Если говорить о ближайщем времени, то вероятнее всего мой свежий материал выйдет не под вывеской Aeroplane.

Неожиданное заявление. Просто твой камбэк был бы очень симоличным, ведь за семь лет с момента выхода We Can’t Fly столько всего поменялось. На смену ню-рейву и ню-диско пришёл EDM, а некогда культовый музыкальный аггрегатор Hype Mаchine, который заложил фундамент твоей карьеры, доживает последние дни...

Говорят, что и интернет уже мёртв (смеется). Знаешь, я верю, что будущее музыки за платформами прямого взаимодействия слушателя с артистом типа Bandcamp. Потому что это максимально искренне. Вот мой альбом, слушайте, если нравится, покупайте и поддерживайте. Всё без давления лейблов и хитроумных роялти-махинаций. Ведь все эти инстаграмы, фейсбуки и твиттеры только добавляют шума в нашу и так орущую инфосферу. Миллионы подписчиков и тонны качественного и вовлекающего социального контента ничего не значат если твоя музыка — дерьмо.

Твоя самая большая музыкальная амбиция?

Спустя долгие годы послушать свои треки и оставаться довольным, получить удовольствие соразмерное с тем, что мне даёт «классика» поп или рок-музыки. Осознать, что всё к месту, что я ничего бы не поменял. Пока что я далековат от такой внутренней гармонии по поводу своего бэк-каталога: пока что вместо yeah, гораздо чаще звучит fuck it (смеется).

Я счастлив заниматься музыкой, это приносит мне большое удовольствие, но хочется, чтобы помимо самого творческого процесса, гарантированное и долгое удовольствие приносили его плоды. На данном этапе жизни я чувствую, что у меня есть нужные умения, вдохновение, видение, мотивация и опыт в музыкальном бизнесе и студийной работе, чтобы с помощью этого набора инструментов сделать настоящий шедевр, которым я буду гордиться на склоне лет.

Кто играл бы в супергруппе Aeroplane Soul Orchestra? Как из живущих легенд музыки, так и тех, кого с нами уже нет.

Итак, мой любимый барабанщик — Эл Джексон-младший, абсолютная легенда и мастер фанки-бита. С басом определиться сложнее: наверное, это был бы Джеймс Джемерсон или же Бернард Эдвардс. Гитара — Принс, конечно же, великолепный и недооценённый гитарист, эта сторона его таланта перевешивала все остальные, как по мне. Клавишник: Рэмзи Льюис или Рик Райт. Это уже очень странная группа, но вот недостающий бриллиант в обойме: мой вокалист — Марк Холлис из Talk Talk.

Максим Ткаченко

автор

27 июля 2017

Подпишись на наш Facebook

и узнавай о новостях первым!
Boomi 5 августа 2017 2:26
Огромное спасибо)))
Ответить  
Kirill Y 6 августа 2017 11:03
Классное интервью
Ответить  
Написать комментарий
Ваш комментарий