Ровно полгода назад я опубликовал свой первый материал из серии под кодовым именем «Танцы в бермудском треугольнике». Тогда же, в комментариях к самой статье пообещал читателям со временем написать и продолжение: вторую, а может, даже и третью часть. Вот, наконец, созрел. Суть, напомню, вот в чем: многие стили, как и главные их герои, давно пережили пик своего развития и ушли в густую тень новых, сезонных явлений и трендов. Но вспоминать и ностальгировать было бы слишком просто. Наша задача интереснее и сложнее — мы попытаемся выяснить, что же случилось с вчерашними героями молодежи и лидерами всевозможных чартов после того, как они, в широком смысле, исчезли из поля нашего зрения.

В первой статье мы разбирали такое явление как дискохаус. Стиль, который был безумно популярен во всем мире в конце 90-х — начале нулевых годов. Сегодня же мы окунемся в еще более глубокое прошлое, в самое детство. В радостный и наивный период, когда латок с кассетами на воскресном рынке казался едва ли не Меккой, случайный клип любого из западных кумиров был сродни сигналам из космоса, а на каждом втором родительском сборнике студии «Союз» где-нибудь к середине был записан кусочек «Rockafeller Skank» из ночного эфира радио Europa Plus.

Если вам уже давно исполнилось 20, но еще не скоро исполнится 30, то да! Вы наверняка догадались — речь пойдет о брейкбите и его многочисленных вариациях. В первую очередь это биг-бит, брейкс и прочая экспрессивная электронная музыка, о которой многие из нас узнали бы намного позже, если бы не знаковые саундтреки к тогдашним фантастическим блокбастерам от «Mortal Kombat» и «Spawn» до «Matrix» или даже «Blade».

Очевидно, в Британии рейв начался намного раньше, и альбом группы The Prodigy «Music for the Jilted Generation», наметивший окончательный раскол хардкора на музыку с ровной бочкой и музыку с ломаными ритмами, во всем мире был в ходу в 94-м, а не в 98-м, когда его вдруг стали покупать как придаток к безумно популярному «The Fat of The Land». Но в далеком 95-м в странах по ту сторону недавно упавшего Железного Занавеса мало кто знал о том, что происходит в Шеффилде, Манчестере, Лондоне или Детройте. Знали в Москве, Питере, знали те, кто постарше, и те, кто был близок к диджеям, музыкальным пиратам, иностранным студентам, тусовщикам и прочим, как сейчас говорят, трендсеттерам. Этим немногим счастливчикам были знакомы имена Underworld, The Chemical Brothers, The Future Sound of London, Sphongle, Orbital, Aphex Twin. В их словарном запасе имелись такие слова как брейкбит, хардкор, рейв, кислотник, джангл, экстази и даже трип-хоп.

Но в сотнях других городов совсем еще зеленая молодежь без всякого доступа к информации о музыкальных событиях Европы обходилась скромным выбором кассет в разделе «молодежное» (где большую часть ассортимента занимали сборники вроде «Дискотека Арлекина», в которых второсортный хэппи-хардкор двигали под маркой «лучшее из танцевального») и многократно перезаписанными обрывками music from the west без всяких опознавательных знаков. Шутка ли, но я знаю очень многих сегодняшних диджеев и музыкантов, которые так же, как и я, долгое время наивно полагали, что «блакрокинбитс» — это неизданная песня Prodigy. Темный лес! У нас было понимание крутой музыки, был вкус, была интуиция — и ничего больше.

На этой благодатной почве интерес к только вышедшему фильму Mortal Kombat (1995 год) по мотивам популярной одноименной игры (8-битные приставки были уже у многих) мгновенно перерос в болезненный фанатизм, граничащий с помешательством. Подростки и детвора изображали Джони Кэйджа на школьных переменах, задирая ноги выше головы. Такие опытные 10-летние меломаны, как я, искушенные творчеством Кай Метова, Dr.Alban (верх крутизны!) и бобинами с хитами «Любэ», быстро смекнули, что «Gangsta’s Paradise» не предел музыкального вожделения — надо срочно пускаться на поиски музыки из Mortal Kombat. Слово «саундтрек» вошло в обиход несколько позже.

Нашелся! Не мной, братом по разуму, одноклассником. Был тут же переписан, заслушан до дыр. Именно с этого момента, с этой кассеты альтернативная музыка стала занимать важное место в моей жизни и уже больше никогда не покидала меня. Новые имена со временем начали обрастать фактами, ассоциациями, причинно-следственными связями и складываться в одну общую мозаику. Тогда этой самой сложенной мозаикой стало итоговое понимание того, что я, пожалуй, «кислотник». История моя не одна из множества непохожих — это, с поправками на место и возраст, в общем-то, пройденный многими путь. Не только мои родители, сквозь пальцы, отпускали в школу в балахоне с кривляющим рожицы Кейтом Флинтом. Не только я готов был родину продать за жетон на цепочке с заветным муравьем.

Саундтрек, что характерно, оставлял слушателям выбор. Многим больший, чем выбор любимых песен на кассете. Он делил нас на субкультуры. Тех юношей, кто самим интересом к нему на годы вперед очертил себя от широкого круга обывателей; тех, кто сам того еще не понимая, навсегда избавился от пагубного влияния ТВ и радио чартов или еще более стремного диагноза — вечной безропотной любви к группе «Ария», Nirvana или Metallica, которая без стороннего вмешательства прогрессирует в приговор — сегодняшние 30-летние отрываются на сеансах чуждого им терапевтического ностальжи под визги фейковых составов Nazareth, Deep Purple или UDO.

Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда еще не был готов к адекватному восприятию ремикса Джоша Винка на Psykosonik. Я его даже не помню. Техно и эйсид казались скучным недоразумением. Просто недостаточно хорошей музыкой. Хорошесть измерялась исключительно насыщенностью, эффектами и хуками. Все это было в музыке карикатурной индастриал-группировки KMFDM под руководством (говорят, что украинца по крови) Саши Конецко, в честь которого взяла себе сценическое имя небезызвестная Саша Грей. Позже сингл «Juke-Joint Jezebel» в роскошном ремиксе от Джорджо Мородера приведет многих на темную сторону электроники — туда, где правят балом Front Line Assembly, Front 242, те же KMFDM и, к примеру, White Zombie (переименовавшиеся со временем в Rob Zombie).

Всех эти людей со временем настигнет большое разочарование. Дэвид Линч украсит саундтрек «Шоссе в никуда» ранними хитами малоизвестных Rammstein и Marilyn Manson, о них в миг заговорят и обе группы крепко схватят птицу удачи за хвост, окончательно превратив термин «индастриал» в обозначение для красочных диснэйлендовских страшилок с попсовыми мелодиями и пластмассовым гитарным саундом. «Индастриал» быстро уйдет в утиль — музыку для компьютерных игр, симуляторов вождения и стрелялок. Rammstein и Marilyn Manson останутся, перейдя в разряд стадионных тяжеловесов мейнстрим-рока. В 2013-м Rammstein соберут на фестивале «Рок над Волгой» полмиллиона русских фанатов. Дикие цифры! А Мэнсон будет упражняться в остроумии в вечернем шоу Ивана Урганта.

Мне, к стыду перед своими ровесниками, больше других запал звучащий в финале картины эмбиент-хаус Orbital «Halcyon + On + On». Депрессивные металлисты Type O Negative, зубодробильные Fear Factory меня сильно испугали. Детская психика к такой музыке была не готова. Хотя, именно с этих треков началась меломанская история всех тех, кто сегодня собирает на новый байк или держит магазин по продаже рок-атрибутики.

И фильм, и особенно саундтрек к нему дошли до постсоветской провинции с большим опозданием. В американском прокате фильм с треском провалился и получил крайне низкие оценки от критиков, лишившись достойной поддержки дистрибьюторов. Популярность MK во всем мире, по большому счету, росла лишь за счет активности фанатов компьютерной игры путем сарафанного радио. Поэтому продолжение франшизы, казалось, появилось почти сразу. На самом же деле «Mortal Kombat: Annihilation» вышел спустя два года, в 1997-м. И вот здесь-то уже была спрятана настоящая музыкальная бомба!

Пола Андерсона (в дальнейшем он прославится как автор серии фильмов «Обитель Зла» и счастливый муж Милы Йовович) в режиссерском кресле сменил Джон Леонетти, окончательно похоронивший франшизу. Его «Смертельная битва» — это второсортный боевик, с графикой в духе b-movies и отвратительным кастингом актеров. Но музыка здесь была подобрана как следует! Надо ли говорить, что мой маниакальный интерес к этому фильму после выхода второй части перешел все мыслимые границы. Вместе с двумя товарищами, «собирателями кассет», мы поклялись друг другу во что бы то ни стало раздобыть альбомы всех групп, представленных в этом саундтреке.

Первое: Scooter — «Fire». Культ для нескольких поколений. С их альбомами было проще всего. Я остановился в 99-м на «Back To The Heavyweight Jam». Можно сказать, что остановился вовремя:)

Здесь же был новый наэлектризованный сингл «Megalomaniac» все тех же KMFDM. Были английские индастриал-металлисты Pitchshifter, которые временно поддались влиянию кибер-панка и сумасшедших ритмов брейкбит/хардкора. Ровно, как и калифорнийские панки Face To Face, чей главный хит «I Won’T Lie Down» специально для фильма обернули в ритмическую сетку из ломаных электронных барабанов. Чего не нужно было делать британским рокерам Urban Voodoo — парни сами смекнули, куда дует ветер. Их единственный хит «Brutality» — это гранжевые рифы и вальяжный брейкс. Гитарная музыка не устояла перед обаянием уже, по сути, отгремевшего по всей Европе рейва и впитала его лучшие черты. Я с этого странного симбиоза рока и электроники в силу своего возраста и удаленности от места ключевых событий, в общем-то, впервые о брейкбите/рейве и узнал. Причем влюбился практически сразу. Во многом благодаря двум трекам с той же кассеты: это был попавший во все возможные саундтреки «Leave You Far Behind» проекта Lunatic Calm и демонический в своей танцевальной мощи «We Have Explosive» живых классиков The Future Sound of London.

В отношении британского дуэта Lunatic Calm примечательным кажется вот какой факт: Саймон Шеклетон (не путать с молодым бейс-музыкантом Сэмом Шеклетоном) и Говард Саундерс знали друг друга со школьной скамьи. До создания своего наиболее известного проекта они играли вместе в нескольких локально известных группах. В одной из них, под названием Headless Chicken Саймон пел вместе с Томом Йорком, ради Headless Chicken приостановившим деятельность своей другой группы On A Friday, позже переименованной в Radiohead и ставшей в течение десятилетия главной группой Планеты.

Lunatic Calm протянули до 2002 года и после полного фиаско альбома «City of Angels» лейбл разорвал с ними контракт. Группа прекратила существование. Саймон не особенно расстроился. Уже тогда он работал под несколькими псевдонимами сразу, а в нулевых полностью переключился на свой сольный проект Elite Force и управление лейблом Used & Abused. Вместе с Meat Keatie Саймон стал одним из отцов и наставников стиля тек-фанк. Говард после распада группы с музыкой завязал.

Дальше — больше. В моей жизни, как, наверное, и в вашей, сами собой возникли столпы движения — The Prodigy, The Chemical Brothers, Fatboy Slim. С их музыкой и дальнейшей судьбой все предельно ясно. Но было и множество других групп, которые во второй половине 90-х не доросли до стадионных масштабов и не смогли удержаться на плаву, умело балансируя на тонкой грани между тем, чтоб из разу в раз оправдывать ожидания старых фанатов, и тем, чтобы соответствовать всем требованиям быстро текущей, изменчивой музыкальной моды.

Сразу за этой святой троицей следует группа не менее важных для брейкбита, но оставшихся в далеком прошлом проектов: The Crystal Method, Propellerheads, Junkie XL. Все они познали всеобщую народную любовь благодаря все тем же саундтрекам. К фильмам, играм, чему угодно. Модель, некогда удачно сработавшая в случае с Mortal Kombat, использовалась вплоть до середины нулевых, и в последний раз применялась в работе с кинобрендами «Spiderman», «Fast and the Furious», «Daredevil». Вместе с горячо любимым героем молодежи продавали комплект из подающих надежды групп, глобальные туры которых часто были запланированы еще до премьеры фильма или компьютерной игры.

С приходом 3D-анимации в кинотеатры на блокбастеры пошли не только дети, но и их родители. С объединением всех субкультур в разной степени адекватноси хипстеров и усталостью современных детей от количества информации, игрушек и новых гаджетов эта схема перестала работать. Подвиги сегодняшних «Бэтменов» и «Суперменов» снова озвучивает старина Ханс Циммер или кто-то вроде него.

По количеству удачных попаданий в голливудские саундтреки первое место, безусловно, у американцев The Crystal Method. Эти парни всегда были в тени своих европейских коллег и в Старом Свете никогда не считались большими звездами. Зато в родной Америке Кен и Скотт — практически народные артисты. Их футуристический всегда дорогой и блестящий саунд с элементами хип-хопа, эйсида, биг-бита и гитарного дисторшена всегда ко двору! Это музыка, которая звучит из крутых тачек, рекламных роликов и подпольных американских клубов. Их дебютный альбом «Vegas» — безусловная классика, каждый трек отсюда большой танцевальный хит. Эту кассету я выменял у товарища на две других и одну чистую. По тем временам — космическая цена!

Все, конечно, помнят их визитные «Keep Hope Alive», «More», «Busy Child», «Now is the Time» в футбольном симуляторе FIFA 98: Road to The World Cup, в комедии «Без чувств», в уже упомянутых фантастических боевиках «Spawn», «Blade» и, конечно же, в главном хите видео-прокатов тех лет «Угнать за 60 секунд». Между тем, их музыка звучала более чем в 50-и фильмах, включая совсем свежий «Форсаж 6» или относительно свежий фильм «Живая Сталь» Шона Леви (все та же «Busy Child»).

Добавим сюда не менее увесистый список из видеоигр, использовавших музыку The Crystal Method, сериал «Доктор Хаус», мультфильм «Южный парк» и рекламу для Peugeot, Gap, Mazda, Lincoln, Snickers и Hummer. Очевидно, что этим ребятам хит-парады просто не нужны.

Говорить о том, что с ними сейчас, нет особого смысла. У The Crystal Method все замечательно. В ранге признанных мэтров они не спеша готовят пятый по счету альбом и не испытывают дефицита внимания со стороны промоутеров, прессы и организаторов фестивалей.

Куда более неожиданно и странно сложилась карьера у их коллег по цеху — Propellerheads и Junkie XL. Первые с годами стали милы моему сердцу больше других. Их выгодно (хотя, скорее наоборот, не выгодно) отличала любовь к джазу, shaft-фанку, серфу и трип-хопу. Два загадочных парня из сказочного города Бат (тот самый, где находится аббатство епископа) объединили свои творческие усилия в 1996 году и сразу же записали два своих главных хита. Бесконечно любимую мной (особенно в хип-хоп версии с Jungle Brothers, вышедшей в 1999-м) «Take California» и шпионский «Spybreak!», давший им долгосрочную путевку на околозвездную орбиту — сказалось попадание в саундтрек к первой «Матрице».

В дебютном альбоме со сложным названием «Decksandrumsandrockandroll» было еще два шедевра: «History Repeating» с джазовой дивой Ширли Бейси, позже рекрутированной французами Gabin, и «On Her Majesty’s Secret Service», построенный на фрагменте оркестрового произведения (саундтрек к Джеймсу Бонду) известного кинокомпозитора Дэвида Арнольда (несколько лет назад он отметился превосходной работой для сериала «Шерлок»). Был еще сингл «Crash». Что и говорить, весь дебютный лонгплей удался на славу. Мало кто знает, но в сведении «Decksandrum...» парням помогал сам Принс.

В 2001-м Propellerheads вместе с инди-певицой Мартой Уэйнрайт записали сингл «Star Crossed Lovers» специально для компиляции «Red Hot + Indigo», выпуск которой был инициирован благотворительной организацией Red Hot Organization. Артисты в диапазоне от Ленни Кравица до Me’Shell N’degeOcello исполнили для сборника свои вариации произведений Дюка Эллингтона.

В 2003-м издающий лейбл Wall of Sound инициировал подарочный диск в честь 10-летия группы. Он включал в себя новый трек «10 Years», ремиксы от Royksopp, Mekon и Wiseguys, и бонусный микс от одного из участников — Алекса Гиффорда. На этом все. Превосходный дуэт решил никогда больше не возвращаться к работе в рамках Propellerheads.

В 2005-м Уилл Уайт присоединился к группе Филла Хартнолла из Orbital под названием Long Range в качестве сессионного барабанщика. До этого он эпизодически появлялся в одноразовых проектах Champagne Charlie! и De-Fex и по-настоящему громко вернулся в 2004-м. Никто не знал, что роскошные Flexitones — это он. В компании с саунд-инженером и давним товарищем Мервом Пеплером Уайт записал альбом «Joyride» — едва ли не лучшее, что случалось с музыкой в стиле easy listening. Но подробнее об этом направлении в третьей статье из данной серии.

Уилл успел вернуться к ломаным ритмам в рамках проекта Pimp Wax в том же 2005-м и еще раз под собственным именем в 2009-м (сингл «Wait a Minute»). Последний раз он мелькал в медиа-пространстве на лейбле Hakatak, где отметился ремиксом на Think Tank. В данный момент, как и Гиффорд, музыкой не занимается.

Дискография голландца Тома Холкенборга (он же Junkie XL) гораздо богаче и шире. Само собой, он давно забыл, что такое брейкбит и вряд ли часто слушает свой неистовый дебютный альбом «Saturday Teenage Kick», но страсть к музыке и умение заработать на ней хорошие деньги Том до сих пор не утратил.

Том везде. В кино, в играх, в рекламе. Он воскресил Элвиса в «A Little Less Conversation», сделал бесконечное количество официальных ремиксов: поп-звезды от Тимберлейка до Мадонны, от Depeche Mode до Rammstein, от Coldplay до Аврил Лавинь с радостью доверяют ему танцпольные адаптации своих хитов. Том в этом смысле — голландский Оакенфольд, не иначе. Но, в отличие от британского визави, шумным вечеринкам он теперь предпочитает работу профессора в The ArtEZ Conservatorium в Амстердаме, где преподает теорию звука.

Полный список его достижений не уместится в рамки одной статьи, к тому же в Интернете достаточно информации о Холкенборге. Поэтому двинемся дальше, к самому интересному. К тем многочисленным группам и трекам, которые многие из вас уже успели забыть.

Иду к пыльной полке с кассетами в потертых стеклянных боксах. Около года назад я вывез все свои архивные аудио-экспонаты из дома родителей. Кто тут у нас? Ох, какая радость! Goon (кстати, переводится как «жлоб»). Помните их параноидальный хит «Panic»? Goon были очень популярны. Они удачно совмещали эйсид и биг-бит с поп-мелодикой и традиционной песенной формой. В состав проекта входил его основатель и лидер Карстен Кройер и вокалистка Беттина Лервиг. Goon — датчане. Их единственный альбом «Mental Reflex» (1997) разошелся немалым тиражом по всей Европе, и, как видите, дошел даже до глубокой украинской провинции.

Карстен запускал Goon, желая дистанцироваться от имиджа мальчика из бойз-бенда — в первой половине 90-х он пел и читал рэп в поп-группе Nice Device. Goon не только помог Карстену стать уважаемым взрослым артистом, но и принес невиданную славу. В 1998 году проект был номинирован на Grammy в категории Best Electronic Act. Но по иронии судьбы победу одержал экс-партнер Кройера по Nice Device — Хенрик Манч, чей проект Sorten Muld был гораздо теплее встречен критиками. Группа исполняла скандинавские баллады и легенды в модном трип-хоп звучании.

Карстен настолько расстроился, что закрыл проект и больше никогда к нему не возвращался. Беттина к тому времени тоже покинула музыку, посвятив себя парикмахерскому искусству, чем и занимается по сей день. Кройер музыку бросать не стал, но попыток вернуться в шоу-бизнес больше не предпринимал. В качестве наемного сонграйтера и продюсера он написал несколько треков для Leila K, Alison Limerick и датских рокеров DAD. А уже в 2000-м решил перебраться в Лондон, где продолжил работу в том же амплуа на Stephen Budd Management. Карстен сочинял песни и аранжировки для Coolio, Sonique, Erasure, Виктории Бекхэм, Melanie C, All Saints, группы Liberty X и даже The Prodigy. С кумиром молодости Лайамом Хоуллетом Кройер познакомился благодаря экс-участнице All Saints Натали Эпплтон, по совместительству являющейся супругой лидера The Prodigy вот уже 11 лет.

В 2003-м Кройер на время вернулся в Данию, где отсидел в жюри нескольких сезонов местного популярного песенного ТВ-шоу и снова уехал в Лондон. Связавшись с экс-участником Goon в социальной сети LinkedIn, я также узнал, что в 2011-м он открыл собственное агентство по аудио брендингу LittleGiant. Дела, видимо, идут не плохо. Среди клиентов Кройера канал Viasat и компания Lego Group.

По словам Карстена, он гордится тем, что в свое время создал Goon, но сегодня не стал бы ни писать, ни слушать такую музыку, ни за какие деньги.

Мы двинемся дальше на Юго-Запад, в страну тюльпанов — Нидерланды, где в самом конце 90-х недолго, но очень активно работал маленький лейбл Dynamics Records. Именно здесь стоит искать развязку странной истории, связанной с мифическим альбомом The Prodigy «Resonance», разошедшимся немыслимыми тиражами пиратских копий через полгода после колоссального успеха «The Fat of the Land». Я был среди тех, кто клюнул на удочку пиратов и остался в дураках. Но я вовсе не был разочарован самой музыкой, скрытой под раскрученным именем, а с годами полюбил ее больше, чем все альбомы The Prodigy вместе взятые.

Оригинальная обложка Resonance

Будучи подростками, мы озадаченно гадали: «Может это Лайам Хоулетт с другими вокалистами? Может это треки, не вошедшие в альбом?». Было слышно, что это точно не The Prodigy. У меня же была кассета с названием Prodigy fiat. Resonance. Может «feat.»? Featuring? Совместный альбом с некто Resonance?.. Правда оказалась куда прозаичнее. Это был голландский дуэт Resonance с альбомом «Resonation». А значок главной биг-бит группы всех времен был использован лишь для привлечения внимания к действительно поразительной записи.

Пираты, надо сказать, были теми еще хитрецами. Во вкладыше было фото дуэта, на котором один из его участников Джесс Хук был поразительно похож на молодого Хоулетта — те же очки и волосы, обработанные пергидролем. Спустя годы он таким и остался — горячим блондином по прозвищу The Scumfog. Добавились лишь пять сольных альбомов и номинация на Grammy. Второй участник по имени Генри Жак Спервэ перепробовал себя во многих одноразовых проектах, преимущественно пишущих транс, но так и не сделал ничего более примечательного, чем альбом «Resonation». Чего здесь стоила одна лишь «After Midnight» — кавер-версия старого хита Джей Джей Кейла из группы Velvet Underground. Будто INXS в своей лучшей форме дали концерт на Марсе. Это был уже не брейкбит, не рейв и не «кислота». Это был первый интуитивный секс — странный опыт знакомства с взрослой поп-музыкой, «большим стилем».

Пальцы скользят по полке в поисках оставшихся героев... Важно никого не упустить. Все тот же 98-й. Группа с характерным для этого года названием выпускает альбом «Ultra-Obscene». Breakbeat Era — молодой Рони Сайз, роскошная вокалистка Леони Лоус, жгучая смесь из новорожденного интеллиджент драм-н-бейса, трип-хопа и душного инди в духе Skunk Anansie или Sneaker Pimps. Рони Сайз к тому времени уже был звездой в составе Reprazent. Звездой он, надо сказать, остается и по сей день. Только теперь уже в сольном плавании.

Stop The Rock! You Can’t Stop The Rock! И самая веселая строчка:

«You can’t shake that paranoia,
Сome on move me, move me
Dancing like Madonna into the groovy»

Все дружно отрываемся от мониторов, делаем зарядку и продолжаем читать.

Па-па-па-па-па-па-па-па!

Ливерпульские эстеты и хулиганы Apollo 440. Их главный хит — ни дать, ни взять «Roll Over Beethoven» конца 90-х. Гитарный риф, кстати, взят у группы Status Quo. Из песни «Caroline». Сегодня эти парни легко соглашаются на сборные солянки с местными рокерами в Украине, а 14 лет назад они наступали на пятки лидерам британских чартов. Прошлой зимой братья Трэй и компания выпустили новый, пятый по счету альбом «The Future’s What It Used to Be», который получился в хорошем смысле старомодным и оправдал надежды всех старых фанатов группы.

Здесь и фирменные гитарные запилы, и дабово-психоделичный дурман, и мощные хиты, и неумная юношеская энергия, и чуждые подобной музыке глубокие смыслы. Мало кто знает, но свой первый альбом «Millenium Fever» Apollo 440 задумывали как трибьют-посвящение философу Жану Бодрийяру, а обложкой и названием четвертого лонгплея «Dude Descending a Staircase» передавали привет художнику, скульптору и дадаисту Марселю Дюшампу. Нельзя обойти стороной и тот факт, что на последнем альбоме британцев присутствует коллаборация с украинской группой ТНМК под названием «Odessa Dubstep». Надо сказать, весьма не плохая песенка, если убрать скепсис и негодование по поводу того, что Украина и Россия постепенно превращаются в дом престарелых для европейских звезд второй свежести. Припомните мои слова, в 2020-м Билан еще споет с Disclosure.

Хочется уже закругляться, но на полке еще столько кассет! Любимцы Джона Пила и диджея Саши Fluke, вдохновленные творчеством Cabaret Voltaire и поразившие всех игрой звуковых теней в презентационной композиции «Absurd». В 2009-м они вернулись к гастрольной деятельности со старой программой, только теперь уже в качестве трио. Роб Оверсир, главная звезда так называемого «отлива» — последней волны популярности биг-бита в Британии. Его ураганный альбом «Wreckage» растянули на тряпочки все, кто хотел. От серии NFS до продюсеров «Аниматрицы».

Опосредованно, но все же имеют отношение к нашей теме и Dub Pistols, и загадочная группа Leftfield. Первые до сих пор в игре, все так же выходят на бис с гетто-гимном «Six Million Ways To Live», вторые надолго исчезали из виду, но все-таки вернулись к жизни в прошлом году, выпустив live альбом «Tourism». Кто-то скажет: «кончились деньги». Вполне может быть. Но сегодня Leftfield — это Нил Барнс плюс сессионные музыканты. Пол Дейли к идее реюниона отнесся прохладно. В любом случае, оба заслужили право на круг почета. Они прошли большой путь от сотрудничества с Джоном Лайдоном из Sex Pistols до, как вы знаете, супер-хита про Zulu Nation с неуемным Afrika Bambaataa.

Таким же левым боком вставим сюда чудесных электро-рокеров Death in Vegas, чей пост-гранжевый риф из «Dirt» универсально характеризует весь тот дурман, которым были окутаны не только британские рейвы, но и бесконечные разборки футбольных фанатов. И накроем всю эту компанию тенью классиков в лице Meat Beat Manifesto. Пусть так и будет. Оставим лишь место в тени...

История электронной музыки который год движется по спирали. Позади диско-ривайвл, в самом разгаре мода на ранние 90-е с хаусом в духе «Pump Up The Jam» и мастерками в лоскуток. То ли еще будет. Недавно слушал в машине коллеги диск супер передовой музыки, привезенный с только отгремевшего фестиваля Sonar. Просыпается из глубокой спячки монстр хардкора, воют сирены пуще прежнего, глубоким сырым дыханием кашляет бас, ломаются ритмы, ох да, в каждом квадрате. Там, в Испании, не могли ошибиться. Они точно знают, что будет завтра. Завтра будет другое вчера.

Octave